АЛЛА А ВОТ ЭТО МОЕ... Зачем стихи писать?... Для Вас я арлекин. Как трудно Вам понять, Те чувства, что храним… Храним в душе И выражаем в письмах… Не важно мне уже, Опустошенье в мыслях… От Ваших странных фраз, Что непонятны вновь… И что звучит приказ Идти смешить, играть любовь… Любовь, зачем над ней смеяться?... Любовь, то чувство для двоих… Хочу я быть, а не казаться… И не хочу смешить других… Хочу сорвать я эту маску, И быть такой, как я живу… А Вы придумали мне сказку, Как страшно, сказка наяву… Исчез мой образ, я устала… Решила, что я не вернусь, А Вам, простите, было мало Того, чего сама боюсь… Сама себя сейчас ругаю За то, что я его люблю… За то, что я границ не знаю… И что стою я на краю… И возвращаюсь на круги своя, Что б вас смешить, не зная края… Такая вот душа моя… Где в лирике сатир живет и умирает… ХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ НЕ ПРЕТВОРЯЯСЬ... Хотелось жить не притворяясь И быть такой, какая есть, И не краснеть всегда стесняясь, Что в душу пробуют залезть… И говорить одну неправду, Не выделяясь из толпы… В плену я вашего азарта, Невольница молвы… За этот день я много поняла, Кого терпела и боялась… А вашей зависти стена, Уж слишком крепкой оказалась… Но завтра буду я иной, Я стану также отвечать… И вас раздавленных стеной Ни капли будет мне не жаль… Хотелось жить не прЕтворяясь, Молву проклятую забыть, Но снова я об этом плачусь, Что не сумела изменить…

Андрей Гамалов * * * Тебя мы знали всякой - И толстой, и худой, Отличницей и бякой, Дурнушкой и звездой, И символом провала, И знаком торжества - Ты всем бывала, Алла. И этим ты права. Народною певицей, Простой, как божество, И сущей дьяволицей, И зайкою его, И символом культуры (О, русский карнавал!), И даже имидж дуры К лицу тебе бывал! Бывала ты уродиной И чудом красоты, И этим схожа с родиной, Такою же, как ты: Привычною, домашнею, С широкою душой, Красивою и страшною, Но главное - большой. Варвара * * * Под стук колес, как будто этот поезд идет без остановок к небесам, рассказывают тысячи историй твои зелено-серые глаза. Ты можешь превратить глухие доски В арену боя или в гладь воды, Поют провинциальные подмостки, Когда по ним легко проходишь ты. И в темной бездне воющего зала, В глазах святая плещется игра, Ты не успела, ты не все сказала, Но бис прошел. Тебе уже пора. Иссякла пленки нитка золотая, Что ноты распускала два часа, И ты жила, и плавились, играя, Твои зелено-серые глаза. Теперь они потухнут, умирая, Но, слава Богу, завтра, как вчера, Под стук колес ты выбежишь, сияя, И снова оживит тебя ИГРА. * * * Среди зеркал одним лучом Глаза, и тихая усталость, Кулиса, темною парчой Над сценой, помнишь, поднималась? И кумачовый балахон, К себе приковывая взгляды Являлся, горлом рвался стон – И счастья большего не надо. Теперь фанера, смех и грех, И, залу улыбаясь вяло, Как прежде, покоряя всех, Ты имя лишь явишь им, Алла. И что с того, что сотый раз Поешь одни и те же песни… Нет водопада слез из глаз, Мир не становится чудесней От этих песен, что с того? Ведь это – лишь твоя работа. А больше что? Да ничего… А сердцу хочется чего-то… Вернуть бы красный балахон, «Цыганский хор», без «Дай мне, Боже», чтобы над сценой – сердца стон… и просто, просто стать моложе…