И ведь действительно - падал белый снег. Прежде чем мы добрались до метро, мягкие белые хлопья устилали наш путь. Кто-то наверху очень хорошо представлял конечную цель нашей поездки. Это был клуб Studio в самом центре столицы, почти в начале Тверской.
А.Б. приехала около 8, хотя начало презентации было назначено на 9. Около клуба, вход которого украшала ледяная скульптура трона, тусовались поклонники. Их дружные вопли разносились по окрестностях, заставляя вздрагивать прогуливающихся по Тверской прохожих. Мы около входа задерживаться не стали, сразу понеслись внутрь.
Помещение клуба оказалось весьма специфическим. Расположенный, представьте, на 2-м и 3-м этажах, он захватывал несколько вытянутых в длину комнат, расположенные под лестницами гардеробы и скрытые в глубинах служебные помещения. На лестнице стоял Ф.К. Вид его был потрясен - выбеленные, как бы седые волосы, стоящие дыбом, проколотая губа и какой-то ворсистый пиджак, который на себя могла надеть только очень артистическая натура. Почему ему не сиделось в Лос-Анджелосе, где он был вот только что, оставалось только гадать. А.Б. видно не было. Зато было слышно. Она репетировала что-то новое, и ее голос раздавался оттуда, куда пока не пускали. Зато в соседнем помещении стояла большая плетеная светлая бельевая корзина с кассетами альбома "Белый снег". Можно было подходить и брать. Опять подходить и брать. Все так и делали. Так что корзина опустела задолго до 9 часов. Там же сновали несколько съемочных групп, снимавших прибывавшую публику, корзину и Ф.К., которому было что показать. Мы тоже, наверняка, пару раз попали в кадр.
Желающим предлагалась разнообразная выпивка, и хотя официанты не производили впечатление слишком уж расторопных, но дело знали.
Полдевятого примерно репетиция закончилась, и нам удалось проникнуть в святая святых. А.Б. мы там однако не увидели. Она скрылась за сценой. Место же, где должно было развернуться основное действо, особенно не впечатляло. Узкое длинное пространство с одной стороны заканчивалось маленькой сценой, с другой уходило в неизвестность. В дальнем конце от сцены стояло несколько столиков. Вдоль одной из сторон стояла барная стойка. Развернуться было негде. Все цветные части интерьера были задрапированы белыми салфетками. Как будто укутаны белым снегом. Без 15 девять О.Н.Непомнящий объявил. что запустят публику в 9, и начнется концерт. А потом будет общение с журналистами вообще и никакого эксклюзивного
общения не будет.
Действительно в 9 охрана перестала стоять грудью в дверях, и все собравшиеся столпились возле сцены. Мне едва удалось протиснуться в первый ряд "стоячего партера". На расстоянии трех метров выстроился целый ряд телекамер, что было за ними, знать не знаю. Кому совсем не повезло, смотрели происходящее с 3-го этажа, там было что-то типа бельэтажа.
А.Б. не заставила себя долго ждать, вышла, объявила, что приболела, но споет несколько новых песен, с этого альбома и с того, который еще выйдет, а может, и что-то, что в альбом не войдет. Начала она с песни "Свеча горела" на стихи Пастернака, чтобы на ней распеться:
Свеча горела...
Чрезвычайно мощное начало. Голос звучал изумительно, мощно, филигранно ведя партию. В происходящее не совсем верилось. Так близко. новые песни... Но все происходило на самом деле. Свет на сцене идеальным назвать нельзя, но с такого расстояния при любом было хорошо видно. Интенсивность фотовспышек добавляла освещенности.
Следующей песней был "Белый снег". Стык в стык. Пела А.Б., сидя на стуле. С левой стороны от нее стоял столик с пюпитром. На пюпитре стояли листочки с текстами песен, в которые она эпизодически подглядвала, начиная с третьей песни ("Не сгорю"). Тексты - это по-прежнему ахиллесова пята А.Б. Еще на столике стояло два бокала - с водой и вином или шампанским, как я думаю, т.е. с белой и желтоватой жидкостями. Оба она перманентно пригубливала, но не один, как мне кажется, не опустошила.
Одета была, как обычно, в черное. Поверх какие-то разноцветные висюльки. На голове - черная шляпка, а , может, и не шляпка. Не знаю, как и назвать. Из-под нее по плечам раскинулись локоны парика. Что-то в этом было русалочье. Глаза усугубляли это впечатление, т.к. были подведены зеленым и оттого казались зелеными-зелеными. И очень блестящими.
Ансамбль аккомпанировал в полном составе, включая девочек на подпевках. Мне потом было просто удивительно, как на такой маленькой сцене разместилось столько людей и такое количество аппаратуры. Я смотрела на нее потом и понять не могла.
- Игорь Корнилов, - представила А.Б. автора песни "Не сгорю", - спасибо. Ну а следующая песня удивительно как-то родилась. Лоткин это может подтвердить. Мне было очень грустно. Со мной были мои ребята. Мы развели костер. Был текст очень хороший. И как-то сложилась эта песня. Не знаю, я как к песне к ней не отношусь. Она как мгновение просто душевного раскрытия. Тихого, не горестного, а так, легкого, чего-то очень такого снежного, тоже снежного. Спасибо вам за тот трон ледяной, который соорудили перед клубом. Надеюсь, он к весне растает. Давайте так договоримся, если вы помните этот припев, то можете подпевать. Пока не подпоете, я буду сто раз его петь и петь, и петь. Особенно когда выпьешь, она очень хорошо идет, эта песня.
Когда я писала эти строки, словила себя на мысли, что вот час мы стояли под сценой, не в самых комфортных условиях и ведь никакой усталости не ощущали. А до этого, пока тусовались по залам, так хотелось присесть, притулиться. Что значит, душевный подъем. У меня к тому же накануне начался насморк, так вот за весь вечер я не то что не чихнула, а вообще о нем и не вспомнила. Удивительно.
Над сценой висел зеркальный шар, зайчики которого кружили над залом вместо белого снега. В конце песни А.Б. встала со стула и дирижировала залом.
- А теперь вместе, - скомандовала А.Б. и направила микрофон в зал.
Народ заголосил.
- Thank you very much, - похвалила А.Б. наше хоровое пение. - Спасибо.
кто-то из зала передал цветочки - желтые розы. На крики "Браво" А.Б. махнула ладонью, мол, да ладно.
- Вадим Лоткин, вот он, вот он.
Ансамбль заиграл вступление следующей песни.
- А это что сейчас будет? - обернулась А.Б. - А, - догадалась и стала перебирать листочки в поисках нужного.
- Этих песен нет на диске. Но в принципе, когда-нибудь будут. Это не важно, будут они на диске или нет.
Ой, давным-давно устала, да от себя.
Ой, руки-руки-руки-рученьки мои,
Вы сотрите мои пьяные грехи...
Что-то в "Соловушке" было от "Порушки-порани". На проигрышах. Или аранжировка такая. А вообще песня благодатная для того, чтоб и поголосить и покукукать. Дать себе волю, так сказать.
- А вот эту песню, такую, можно сказать, жизнеутверждающую, такую веселую, написала девушка достаточно известная, Наташа Платицына. Но она вот год назад умерла...
- Почему?
- Сердце. Чего?... Так доведете меня, и я помру. Все там будем, конечно. Жалко, потому что ее нет, но осталось очень много песен, которые я просто обязуюсь спеть. Они очень русские, и я сама русская, и вообще классно. Вот смотрите, как все просто, три-четыре, соловушка, - и запела:
Лети, мой соловей,
Спой мне песню о любви моей.
- Ну, а эта песенка... Я знаю и вы тоже знаете, что последняя будет "Осторожно, листопад!". Я на ней тихонечко уйду, вы тоже пойдете, потому что чего нам веселиться особенно... Ну а прежде чем спеть "Листопад", я хочу...
- "Начни сначала"!
- Да, вот "Начни сначала" тоже написала Наташа Платицына. Вот как интересно, она написала такую песню - "Начни сначала", а сама ушла. Я начала, а она ушла. Есть одна такая песня еще... Мы еще попутно немножко репетируем, видите, на вас, а то уже через три дня уже уезжать, все
некогда... Еще одна такая песенка... - А.Б. обернулась к музыкантам, очевидно, сказав, что играть. - Потише, чтоб слова были слышны.
Музыканты заиграли вступление, когда вступление закончилось, А.Б. попросила:
- Еще раз. К моей личной жизни это не имеет никакого значения. Вообще, никакого. Филечка, любимый, ты мой сладкий. Это не про нас.
После этих слов Ф.К. появился на сцене как рояль из кустов с букетом цветов. Поцеловав А.Б., он показал залу поднятый вверх большой палец, мол, класс! А то это никому ясно не было. Вот человек, ко всему умеет примазаться.
Песня оказалась про некую мадам Брошкину, которую бросил муж. Игровая, смешная. Каждая фраза вызывала бурную реакцию в зале, особенно припев.
Душа кошкина.
А я шикарная такая,
Мадам Брошкина.
Она такая никакая-никакая,
Ну что ты в ней нашел?
А я такая, блин, такая-растакая,
Но мой поезд ушел.
Считается, что новые песни петь тяжело, на раскрученные публика более благодарно реагирует. Не знаю... Может, оно и так. Здесь публика на все реагировала прекрасно. Ощущение эксклюзивности, наоборот, добавляло кайфа.
- Осторожно, лдистопад! Сразу вам говорю, что это будет чистой воды фанера - "Листопад", сверху я буду петь, на этом наш концерт окончился.
Сначала А.Б. начала накладывать живой голос поверх фанеры, но потом бросила, стала вызывать авторов песен. Всех собрала на сцене, на которой и так яблоку негде было упасть, как там еще такое количество авторов поместилось - ума не приложу.
- Давайте последние снимочки. А Паша Есенин здесь? Скромный... Спасибо за внимание, спасибо всем авторам. Спасибо этому клубу, и спасибо белому снегу этой зимы за то, что она подарила мне эти песни. Фотографируйте нас, - А.Б. стала обниматься с Лукьяновым, подавать руку Лоткину, расцеловалась с Павлюткиной, которая перед началом ходила с видом человека, неожиданно для себя попавшего в сказку. Потом Алла снова стала петь поверх фанеры:
- Я всем доказываю, что это не технические средства, а я сама так пела. Это я каждый раз буду доказывать, - стала повторять "листопад" так же, как это есть в записи. А потом резюмировала:
- Так что вот. Это Шер надо всякие технические штучки, а мы и без них могем.
Овация зала.
Но на этом концерт, тем не менее, не закончился.
- А сейчас я хочу под конец...
- Фонограмма, - крикнул кто-то из зала.
- Ну конечно, щас. А вот сейчас мы без фонограммы... Если вы знаете какие-то частушки,
то можете спеть мне прямо в микрофон, - пойдя на встречу пожеланиям публики, А.Б. запела
частушки, рефреном которых звучало:
Во время проигрышей она представляла своих музыкантов, каждый из которых, когда до него доходила очередь, выдавал свое соло. Правда, она чуть не забыла про А.Юдова, а вот своих девочках-пугачевочек, как она их назвала, спросила персонально, будут ли они петь. Те, естественно, не отказались. Среди частушек, которые А.Б. затянула, она спела и резниковскую:
Спойте, Аллочка, на бис.
И певица не смолчала
И сказала ...
И А.Б. пропела то самое слово. Зачем? Мы, честно говоря, не поняли. Во-первых, есть пристойный и вполне адекватный эквивалент - "отцепись". Да и просто можно было это слово обозначить, а вслух не произносить. Или протянуть микрофон в зал, и тут уж, как получится.
Тем более, когда вокруг столько представителей прессы, телевидение... Т.е. присутствующие-то восприняли это "..." просто на ура. Но мы были в шоке. Я лично за все время пребывания, так сказать" в шоу-бизнесе, никогда не слышала от А.Б. ни одного матерного слова, а тут - бац и услышала... В общем, мне кажется, ни к чему это было. Как подстава какая-то. К тому же, чуть ли не накануне в интервью Л.Новоженову А.Б. сама осуждала такую практику, когда со сцены звучат матерные слова в контексте творчества группы "Манго-манго". И тут же сама... Выдала... Хорошо еще, этот эпизод не слишком муссируется в прессе. Хотя вчерашний "Коммерсантъ" уже на этот счет прошелся.
Да и вообще мне эта частушка смешной не кажется. ну приставала тетка, ну послали ее, юмор-то в чем?
Короче, после частушек народ опять же не торопился отпускать А.Б. со сцены. Тогда она поинтересовалась, что мы хотели бы еще услышать. Раздались крики, что про Брошкину. С ней конкурировал "Белый снег".
- Значит, из всех песен вы запомнили только Брошкину? - резюмировала А.Б. - Я могу вам предложить на уход "Белый снег" только медленнее...
- И печальнее.
- Да, и печальнее... или "Куда все уходят" или...
Мнения разделились.
- Не или, а и то, и другое, и еще чего-нибудь.
- И Брошкину!
- Пастернака!
- Белый снег!
В конце концов, Алла решила, что победил "Белый снег".
Его А.Б. под занавес и исполнила, в конце пропев:
- До свиданья, господа, до новых встреч! - А потом добавила, что, мол, если понравилось, то она готова повторить, но уже не бесплатно.
И ушла со сцены. Тут же на сцене откуда-то появился Наумыч и сказал, что это все, что никакой пресс-конференции не будет, т.к. "она уже все сказала". Мы не знали, чего делать дальше. Впечатлений было море. Пока мы соображали, А.Б. снова появилась на сцене, покопалась в аппаратуре, а потом спустилась и пошла к самому дальнему от сцены столику, где и приземлилась на довольно длительное время.
У столика тут же встала охрана и пропускали к нему только избранных. Т.е. не нас. Но мы особенно и не напирали. Пошли снова к сцене, а возле нее на столике в углу, оказалось, уже выставили фуршет, на который мы совершенно и не рассчитывали. Закуски было просто какое-то немыслимое количество. Нормальные люди столько не едят. Я не то, что не смогла все попробовать, я даже разглядеть все не смогла.
Так мы закусывали, и запивали, когда мимо нас туда сюда все бегал Ф.К., раздававший, по своему высочайшему усмотрению, диски. При нем ходил некий Паша, который эти диски носил и в нужный момент доставал. Нам раскрутить Пашу на выдачу дисков не удалось. И кассеты на диски он менять тоже не захотел.
Еще по залу бродил совершенно не трезвый Григорий Кузьмин, который стал учить меня фотографировать в том духе, что совсем не обязательно смотреть в объектив, надо просто щелкать и щелкать - попадешь, значит, попадешь, нет так нет.
А.Б. все так же сидела за столом, все так же к ней подходили разные люди. Но правой рукой был как бы Буйнов, а левой - Алина. Ф.К. нарисовался рядом только после 12, когда вынесли какой-то невероятной белизны торт. По залу ходили слухи, что торт будет со свечами, но свечей не было. Торт просто разрезали под объективами фото и телекамер. Нам бы, наверно, тоже перепало по кусочку, но время было уже полпервого, и мы рванули домой.
Теперь, когда я пью чай, я все время вспоминаю этот тортик и думаю, что все-таки зря мы его не попробовали. Хотя, с другой стороны, красивые торты обычно бывают не очень вкусными. Да и свой кайф мы уже словили.
фото автора