Время летит, еще одно лето позади, а мы никуда не съездили за А.Б. Старость (это о нас) не радость. Кто мог предположить, что мы станем так тяжелы на подъем? К тому же в нынешней ситуации не знаешь, на чей концерт попадешь, отправившись в дальние края за "сладкой парочкой" - А.Б. или Ф.К. По сему приходится вспоминать события давно минувших дней. Так сказать, ностальгировать... Тем более, что иногда, воскресив "старые мелодии" (а публикуемые ниже мемуары были написаны "по горячим следам", и никаких изменений за исключением незначительных сокращений мы в них не внесли), понимаешь истоки сегодняшних мотивов.
Слухи о презентации духов, как обычно, появились неизвестно откуда. Сроки менялись, событие все откладывалось, сначала говорили о 2-м июля (от ред. - естественно, позапрошлого года), но 2-го ничего не было. 5-го мы с Димочкой пошли на разведку на Горького и неожиданно узнали, что презентация состоится в тот же день в шесть вечера в "России". Я была в своем коронном платье, правда, не в белых тапочках (стоит, что называется, выпендриться, обязательно пойдет дождь),
соответственно, начавшийся ливень меня не удивил. Сначала мы с Димочкой спрятались под крышу, но т.к. время подходило к шести, двинули в "Россию". Настроение у меня, надо сказать, было совершенно не пробивное, поэтому мы особенно ни на что не рассчитывали - просто слонялись во внутреннем дворе "России".
Приехал рафик с рекламной продукцией, в вестибюле тусовалась Бася, в остальном все было тихо. Кроме нас с Димкой никого не было, когда к воротам подъехала Volvo - шофер привез А.Б. Она высадилась за воротами, и мы поимели возможность лицезреть ее сольный проход по двору. Правда, во-первых, мы обалдели, т.к. в очередной раз она нас поразила своей красотой, во-вторых, пялиться
было неудобно, поскольку мы торчали посреди дороги как две свечки, а в-третьих, она нас смущала тем, что сама, можно сказать, пялилась. Знала, что неотразима, и поэтому, видно, никуда не спешила, шла медленно и наблюдала, какое впечатление производит. Не перестает удивлять эта ее способность, когда надо, выглядеть прекрасно. Одета она была, нельзя сказать, что оригинально: любимое "плюшевое" платье "с плечом", черные лосины... Хотя картину оживляяи красные туфли и красная сумочка. Плюс к этому на голове - высветленная желтая прядь, красный бант и новый штрих - черная шляпа без донышка (от Оли Лебедевой).
Было светло, А.Б. была без очков, без "общества" Цванга, шла медленно и смотрела не куда-то в сторону, а на нас, но я так и не решилась ее сфотографировать.
После приезда Аллы в 17.00 стал появляться народ. Менжинская с Корчагиным прошли внутрь, остальные крутились вокруг. Мероприятие грозило закончиться в 9 часов. Слава Богу, дождь прекратился, но мы медленно сохли и поэтому очень мерзли, к тому же вроде бы похоладало. Я позвонила Игорю и предложила ему подойти к "России" с фотаппаратом и курточкой для меня.
Так прошло четыре часа. После девяти публика стала по-тихоньку расходиться, некоторые поклонники пытались стрелять у отбывающих пригласительные, и кое-чьи попытки увенчались успехом. Мы же решили просто подождать, как А.Б. выйдет. В это время к "России" подошла С.С. с компанией, и они тут же решительно начали прорываться, но через гостиницу осуществить это намерение им не удалось.
Вышел Жванецкий с какой-то молодой женщиной. Я у него взяла автограф на одесской фотке /где А.Б. с ним идет по пляжу/ - он подписал "ваш полуголый Жванецкий". Потом мы пристали к Ганапольскому с просьбой повторить "Бомонд" и собирались потерроризировать Гаспаряна, но он все время тусовался в предбаннике и никак не выходил /небось боялся, т.к., когда он шел в "Россию", мы
его громко обозначили как человека, который обещал нам показать "Аллу неизвестную"/. Алла что-то задерживалась.
Было уже за 10 часов, когда мы заметили, что компания С.С. уже находится в "России". Тогда, потыркавшись во все двери, мы тоже оказались внутри. Тишина, глухое позвякивание посуды, мрак, занавески. Пролезли в зал. Стулья из партера убраны, в центре черными шторами отгорожено не очень большое квадратное пространство для столиков. Очень красивая сцена - подсвечиваемый флакон духов,
наверху горящие буквы ALLA. Я никак не могу увидеть Аллу - как обычно, у меня от волнения падает зрение. Наконец, увидела - А.Б. переместилась в самый центр зала и тусовалась там, сверкая своим голым плечом. Оно, да еще желто-красное пятно на голове и служили ориентиром поиска. Судя по всему, она никуда не спешила, разговаривала, подсаживалась к столикам: то к Леонтьеву, то к Буйнову... При этом все время за спинкой стула, на который присаживалась А.Б., пристраивался Болдин и улыбался. В зале было тихо и темно, от недавнего веселья остались отдельные островки. Боря Моисеев, собрав вокруг себя небольшую кучку, восторженно кричал, что у него в Англии муж. Пресняков, склонившись лбом ко лбу с каким-то парнем, в течении 20 минут что-то сосредоточенно чертил за столиком.
Кристина подтусовалась поближе к маме. А мама была действительно лучше всех. Я решила хотя бы мимо нее пройти, чтоб хоть рассмотреть поближе. Однако не успела я это подумать, как откуда-то, словно из-под земли, появился Цванг со словами: "Господа, а вам тут нечего делать". (От ред. - Д.Я., там, где присутствует А.Б., нам всегда есть, чем заняться.) Пришлось ретироваться. И быстро, чтоб А.Б., которая стояла в пяти метрах, ничего не заметила. В результате мы уселись на кресла в амфитеатре, посидели, попялились издалека. Вдруг видим - кто-то к нашей Аллочке целоваться полез! Только было завозмущались, а, оказалось, это ребенок перед отбытием домой с мамочкой прощается.
Посидев еще с Леонтьевым, А.Б. подсела к столику, за которым сидел Челобанов и H-BAND. Беседа продолжалась довольно долго. Мирную идиллию нарушили официанты - они подошли именно к тому столику, где сидела А.Б. и ненавязчиво поинтересовались: "Господа, извините, конечно, но вы еще долго тут будете?". Намек был понят, и А.Б. засобиралась домой, хотя С.В. и К° с места не сдвинулись.
Когда мы выползли в коридор, увидели, что у гримерки, в которую, можно сказать, незаметно проскользнула Алла, уже стоят горьковские. Мы решили пройти подальше по коридору - не хотелось остаться у А.Б. за спиной, когда она выйдет из гримерки. Вскоре в конце коридора появилось красивое (и красочное) лицо в сопровождении другого лица (Д.Я.). За ними показался Е.Б. Мы шли впереди, так что могли их прекрасно видеть. Шляпу свою Алла куда-то, слава Богу, засунула. Коридор вел прямо к служебному подъезду. Т.к. мы появились чуть раньше остальных, то вахтерша, не видя еще А.Б., а видя только, что мы не торопимся выходить, стала ныть, что ей уже пора закрываться, а мы все ходим и ходим. Это было смешно - мало того, что к прошедшему в "России" мероприятию мы никакого
отношения не имели, так еще в зале сидели люди, а мы уже выходили, и нам же досталось. Но, когда появилась А.Б., а вахтерша все никак не могла угомониться и, моментально определив нашу "принадлежность", продолжала выговаривать, что вот "все тут ходют и ходют" - смеяться как-то расхотелось. Горьковские, которые к этому моменту смешались с нами, стали, естественно, огрызаться. А А.Б. на первый выпад "стража порядка" пролепетала что-то оправдательное, что, я не расслышала, но потом, когда "вечная поборница справедливости" С.С. заканючила по поводу того, что им "опять" духов не досталось, она не выдержала и сорвалась: "Да вам не то что духи, вы вообще... дерьмо". Как позже объяснила С.С., А.Б. сказала это из-за того, что накануне горьковские в подъезде устроили гадюшник, оставили бутылки, окурки... И С.С. пришлось убираться, хотя мусорила не она. Поэтому, соответственно, она попыталась как-то противостоять Аллиному выпаду, стала что-то возражать, а А.Б. вместо ответа неожиданно ее передразнила: "Бе-бе-бе". Она уже обиделась, это было сразу видно. Губы уже подрагивали - все, праздник был испорчен. Из ресторана, можно сказать, выгнали - надо ж было так все этой вахтерше опошлить: знала же, что у человека такое событие... Почему это именно с Аллой случается?
Возбужденной толпой вся процессия двинулась к машине. Вахтерша тоже увязалась, продолжая портить всем настроение: "Можно ж любить, но зачем преследовать?" Кто-то ее оборвал: "Да вы сами преследуете". Действительно, какая была необходимость идти за нами?
Садясь в машину, А.Б. спросила Болдина: "Ты едешь?" Он как всегда что-то невыразительно пробормотал, но не сел - а надо было, ясно ж, как божий день, хотя бы до дома надо было довезти, проводить - нет настоящих мужиков на свете. После того, как и Е.Б. ее оставил, Алла совсем расстроилась, губы уже заметно перекашивались, она даже сделала какой-то театральный жест, как будто рукой от лица отводила наваждение. Кажется, она уже плакала, устраиваясь поудобнее на сидении (может быть, это была игра, но очень натуральная, сердце сжималось от тоски). Впрочем, мы не раз замечали, как она быстро расстраивается. Бедный ребенок. Уехала одна в темную ночь. А буквально два часа назад блистала на ярко освещенной сцене, и вокруг было полно народу - вот она, оборотная сторона медали.
Мы очень запереживали за Аллочку, а горьковские облепили Болдина. С.С. его спрашивала: "Е.Б., почему нас А.Б. обзывает?" "Значит, ей так нравится..." Мы пошли к метро, последнее, что мы слышали, было: "Ну ведь обидно же, Е.Б...."