Инструменты пользователя

Инструменты сайта


июнь_75

Алла Пугачева - Алла Пугачева: По ступеням славы

ИЮНЬ

В начале июня в болгарский город Слынчев Бряг, где должен был состояться музыкальный фестиваль «Золотой Орфей», отправилась представительная делегация из Советского Союза. В неё вошли: заместитель начальника Управления музыкальных учреждений Минкульта СССР Владимир Ковалёв (член жюри), композитор Константин Орбелян (член жюри), Лев Лещенко (почётный гость), Алла Пугачёва (участник конкурса). Всех прибывших на фестиваль поселили в гостинице «Сатурн», где также расположился и штаб фестиваля.

Как вспоминают очевидцы, Пугачёва в те дни страшно мандражировала, хотя все, кто был с нею рядом, как могли её успокаивали. Первым это сделал Лещенко. Как вспоминает сама певица: «В гостинице меня встречает Лев Лещенко. Лауреатом „Золотого Орфея“ он уже был. Сейчас приехал как гость. Успокоил меня, сказал, что берет надо мной шефство. И, не откладывая в долгий ящик, сразу же преподал несколько уроков: во-первых, нужно выспаться, чтобы быть в хорошей форме; во-вторых, на репетициях не выкладываться. Просто вполголоса и вполсилы с дирижёром „просмотреть“ партитуру. В-третьих, соперники сильные. „Гран-при“ — нереально. Но за первую или вторую премию поборемся. Он был для меня настоящим другом. Я соблюдала все пункты его строгого предписания…»

Другие члены делегации старались успокоить Пугачёву иными методами. Например, приятель Лещенко попытался было «подъехать» к ней с флиртом, заявившись ночью к ней в номер. Но она его быстренько «отшила». Так и сказала: «Ребята, все мы тут не мужики и бабы, а прежде всего — коллеги!»

Фестиваль стартовал вечером 3 июня в Летнем театре с обязательного конкурса, где участники должны были спеть песню на болгарском языке. Пугачёва исполнила «Я люблю тебя, Ленинград», которую до этого исполнял Бисер Киров. Последний сразу после выступления Пугачёвой лично подошёл к ней и признался, что теперь ему придётся забросить свой оригинал и петь, как она. Но это было мнение пусть авторитетного, но все же одного человека, поскольку на аудиторию в целом (за исключением советских туристов) эта песня большого впечатления не произвела. Да что там болгары: даже наша журналистка Н. Завадская из журнала «Музыкальная жизнь» по поводу этой песни написала следующее: «Честно говоря, на песне несколько сказалось общее увлечение „цыганочкой“ как „обязательной“ краской песни „а-ля рюсс“ (что, впрочем, не мешает ей быть мелодичной и достаточно эффектной). Аранжировка Алексея Мажукова, с лирической цитатой из песни Соловьёва-Седого „Слушай, Ленинград, я тебе спою…“, на мой взгляд, могла бы быть очень хороша, если бы не подчёркивала „цыганский“ элемент. А вот русский перевод, увы, слабоват! Повезло ещё, что, видимо, кроме нас, в него никто и не вслушивался…»

На третий день фестиваля определились возможные претенденты на главные призы. Среди них: англичанин Карл Уэйн, полька Богдана Загурска, гречанка Ксаники Пераки, русская Алла Пугачёва. Эта четвёрка сошлась в решающем раунде конкурсной программы вечером 5 июня. Первым выступил Уэйн, спевший песню Зорницы Поповой «Сколько радости в мире». Как пишет все та же Н. Завадская: «Уэйн выскакивает на сцену с фальцетным криком, словно не в силах сдержать бьющую в нем через край радость. Это так неожиданно и обаятельно, что невольно хочется кричать вместе с ним. Высокий, тонкий, прекрасно владеющий своим телом артист чувствует себя на эстраде как рыба в воде. Он перекидывает микрофон из руки в руку, высоко подбрасывая его в воздух, — все это вполне в образе песни. При этом Уэйн беспредельно музыкален, заразителен. Да. Прекрасный артист. От него можно ожидать многого…»

Следом за англичанином выступала Богдана Загурска, которая спела совсем иную песню — лирическую. Затем настала очередь болгарина Петра Чернева, которого на сцене сменила Алла Пугачёва с песней «Ты снишься мне». И вновь обращусь к воспоминаниям Н. Завадской: «Сегодня она особенно хороша — длинное чёрное платье оттеняет, подчёркивает её хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлёстывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню — любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна — маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачёва поёт песню Эмила Димитрова „Арлекино“. Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создаёт новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный — клоунский — смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска — сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачёвой в этой песне заставляло меня порой вспоминать знаменитую „Маленькую балерину“ Вертинского.

А зал стонет, именно стонет, аплодируя… (Песню «Арлекино» публика попросит спеть на «бис». — Ф. Р.).

Все вокруг поздравляют нас. «Какая выразительная певица, не просто певица, а синтетическая артистка!» — говорит о Пугачёвой заместитель ректора Софийской консерватории композитор Бенцион Элиезер. «Алла Пугачёва — открытие не только „Золотого Орфея“, но и мировой эстрады». Это слова директора фирмы «Балкантон», композитора Александра Иосифова…»

Кстати, этот концерт транслировался на всю Болгарию (в Советском Союзе его покажут значительно позже, о чем ещё будет идти речь впереди), и одним из его зрителей был 8-летний мальчик Филипп Киркоров. Много позже он будет об этом вспоминать следующим образом: «Я тогда очень болел, и мать повезла меня к Ванге. А та сказала: „Первая женщина, которую увидит ваш сын сейчас, — будет его женой“. Мать обалдела. Какая может быть женщина? Мы живём в доме, кроме мамы, бабушки, другой бабушки и тёти, никаких женщин. Не на родной же бабушке я женюсь. А в этот вечер шёл „Золотой Орфей“. Я проснулся, и первое, что слышу: „Алла Пугачёва, Советский Союз“. Выходит девушка, и я понимаю, что мне она очень нравится…».

После завершения конкурсной программы никто из заинтересованных лиц не уходит домой. Все отправляются в ресторан гостиницы «Сатурн», где заседает жюри: международное судит исполнителей, а болгарское определяет победительниц среди песен. Пугачёва не стала ждать вместе со всеми, а предпочла уединиться у себя в номере. Вскоре туда прибежал возбуждённый Лев Лещенко. Он ещё не знал о решении жюри, но уже предчувствовал победу. Он долго смотрел на хозяйку номера изучающим взглядом, при этом все время приговаривал: «Ну и ну! Учил, показывал! Да ты же — звезда! Ты-то сама это понимаешь?». Выскочил на балкон и закричал: «Звезда! „Орфей“ теперь наш!»

Минуло почти два часа, а от жюри не было ни слуху ни духу. Напряжение среди артистов нарастает. Наконец в дверях появляется советский представитель Владимир Ковалёв, а следом за ним и остальные члены жюри. По счастливому лицу Ковалёва можно понять, что наша страна в накладе не осталась. Но все полагали, что Пугачёву удостоили первой премии. И тут вдруг как гром среди ясного неба заявление Ковалёва: «Золотой Орфей» присуждён Алле Пугачёвой!» Что тут началось: крики, овации.

Итак, Алле Пугачёвой достался Гран-при фестиваля. Остальные премии распределились следующим образом: первую премию поделили между собой Карл Уэйн, Богдана Загурска, Ксанти Пераки, вторую — Стефка Оникян (Болгария) и Шинай (Турция), третья досталась восточногерманскому певцу Гансу-Юргену Байеру. Премия за лучшее исполнение болгарской песни была присуждена Кончу Маркес.

Поздно ночью в ресторане гостиницы был дан банкет для лауреатов, на котором Пугачёву поздравил с победой болгарский министр культуры, какие-то другие высокопоставленные товарищи. Веселье длилось до раннего утра. Потом, уйдя к себе в номер, Пугачёва как подкошенная рухнула на кровать и проспала без задних ног несколько часов подряд.

Вечером 7 июня состоялся заключительный концерт победителей фестиваля «Золотой Орфей». Вот как вспоминает о том дне Лев Лещенко: «Перед Аллой Пугачёвой по программе идёт обладатель первой премии фестиваля англичанин Карл Уэйн. Публика требует повторения (Уэйн пел песню „Сколько радости в мире“. — Ф. Р.). Уэйн раскланивается, но публика не успокаивается. А Алла пока ждёт своей очереди за кулисами, „заряженная“ на выход. Причём выход не простой, как обычно, а с фокусом, когда из глубины сцены опускается некая громадная механическая „рука“, на ладони которой и стоит певица. И тут происходит следующее. Режиссёр, заправляющий этой механической „рукой“, слышит, как стихли аплодисменты в честь Уэйна, делает из этого вывод, что певец сейчас уйдёт со сцены, и даёт команду, чтобы опускали „руку“ с Аллой. Но это, оказывается, была всего лишь пауза перед началом песни, ибо Уэйн вдруг снова начинает петь. При этом он, естественно, не видит того, что происходит у него за спиной. А там в этот самый момент „рука“ опускает на сцену Аллу. Ситуация неординарная — на сцене сразу две звезды! Что делать? В данном случае это больше относится к Алле, которая явно не знает, как выйти из такой щекотливой ситуации. Тут телевизионный оператор, стоящий перед певцом, начинает показывать ему знаками — посмотри, мол, что там у тебя за спиной! Уэйн оборачивается, видит Аллочку, тут же все понимает и находит изящный, достойный истинного джентльмена выход. Он подходит к ней, берет её за руку и начинает петь как бы для неё. Но Алла при этом понимает в свою очередь, что нельзя же ей вот так на протяжении всей песни стоять рядом с ним! Она с улыбкой освобождает свою руку и садится на ступеньки в глубине сцены. Публика в полном восторге, ибо неловкая ситуация разрешилась самым наилучшим способом. Но надо знать характер Аллы! Потому что когда Уэйн подходит к ней снова в финале песни и готовится спеть последнюю фразу, Алла как ни в чем не бывало вдруг берет из его рук микрофон и поёт вместо него эту самую фразу: „О-о, май лав!“ Естественно, сия неожиданная импровизация идёт под восторженный рёв публики. Создаётся впечатление, что все это было задумано и отрепетировано заранее. Вот так в самом начале своей звёздной карьеры наша будущая примадонна показала во всем блеске свои самые лучшие стороны — ум, находчивость, талант актрисы. И когда она после этого исполняет „Арлекино“, зал неистово требует бисировать снова и снова…»

После того как Пугачёва закончила своё выступление, был объявлен перерыв. А после него второе отделение было отдано Льву Лещенко, югославской джаз-рок группе и знаменитой американской четвёрке «Тэм-тейшнз». Лещенко исполнил восемь песен, среди которых два новых хита: «Прощай» В. Добрынина — Л. Дербенева и «Соловьиная роща» Д. Тухманова — Л. Поперечного.

Той же ночью в гостинице устроителями фестиваля был дан прощальный ужин. На нем с Пугачёвой произошёл весьма неприятный инцидент. Вот как о нем вспоминает звезда болгарской эстрады Эмил Димитров (тот самый, что написал «Арлекино»: «После ужина компания Ивана Славкова (он был в то время зятем руководителя Болгарии Тодора Живкова и занимал должность генерального директора болгарского телевидения) решила продолжить вечеринку в его апартаментах. Вместе с ним были заместитель министра культуры Иван Маринов и тогдашний шеф комитета по туризму. Мужчины начали приставать к Алле. Она попросила меня, чтобы мы покинули эту компанию, но они не пустили нас к лифту. И тогда нам пришлось спасаться бегством по запасной лестнице. Мы зашли в бар „Глобус“, и там Алла расплакалась:

— Я не русская б… Что воображают себе эти господа? Я певица.

Очень много сил пришлось приложить мне, чтобы её успокоить. После этого мы виделись с ней много раз…»

Между тем это было не последнее огорчение Пугачёвой. Когда спустя несколько часов самолёт Аэрофлота с советской делегацией на борту приземлился в Шереметьево, выяснилось, что певицу, которая добыла своей стране Главный приз престижного музыкального фестиваля, не приехал встречать даже какой-нибудь завалящийся клерк из Минкульта. Приехал только один человек — руководитель ВИА «Весёлые ребята» Павел Слободкин. Он и поздравил певицу с победой и на своей машине отвёз в её однокомнатную квартирку на Вешняковской улице.

Рейтинг@Mail.ru

июнь_75.txt · Последние изменения: d.m.Y H:i (внешнее изменение)