Клуб Апрель

1 декабря в Москве, в Концертном зале «Россия» закрылась Неделя высокой моды. Закрыл её Валентин Юдашкин, продемонстрировавший свою новую коллекцию одежды под названием «Рождественский сон». Это мероприятие почтили своим присутствием многие представители столичного бомонда, в том числе и Алла Пугачёва, которая была в компании со своей двоюродной сестрой Алиной Редель и мужем Филиппом Киркоровым. Чуть позже туда приехал и мэр Москвы Юрий Лужков со своей супругой. Когда он проходил на своё место и здоровался с сидящими в зале знакомыми, он не заметил Пугачёву. Мэр уже хотел было пройти мимо, как певица сама напомнила ему о себе, подав голос. Лужков тут же извинился за свою невнимательность. Кроме перечисленных в зале также были замечены Иосиф Кобзон, Игорь Николаев, Олег Газманов, Ирина Хакамада, Лия Ахеджакова, Арина Шарапова и др. Как писала «Комсомольская правда»: «Алла Борисовна приветствовала наряды, украшенные мехом, блёстками и всевозможный модерн в одежде. Филипп Киркоров был серьёзен, спокоен и отстранён…

В ресторане громко играл военный оркестр. Разливали шампанское. Семейство Пугачёвой объединилось с семейством Валентина Юдашкина в лице кутюрье, его дочки и жены Марины, автора причёсок, выполненных к «Рождественскому сну», треть которых оказалась спрятанной под шляпами…

В разгар веселья Филипп Киркоров нежно взял свою размякшую супругу за ручку и повёл её к выходу. Алла Борисовна повиновалась беспрекословно».

В начале декабря Алла Пугачёва дала большое интервью «Комсомольской правде».Приведу лишь некоторые выдержки из него.

«Когда я уходила, то объявила, что беру двухлетнюю паузу в концертах, гастролях и так далее. Мне казалось, что два года это пустяк: я слегка передохну, приведу в порядок мысли, поправлю здоровье, решу бытовые вопросы и вернусь. Сегодня я уже думаю: а что может заставить меня снова выйти на сцену? И отвечаю: в первую очередь тяжёлое материальное положение…

Самое страшное, но мне не хочется возвращаться на сцену. Мне трудно передать словами состояние, в котором я сейчас нахожусь, но одно ясно: пока я не готова возвращаться. У меня никогда не было такой жизни, как в этом году. Я спокойна, уравновешенна, забыла о депрессиях, нервотрепках. Как будто я приняла наркотик, и отказаться от него теперь невозможно. Знаете, как называется этот наркотик? Семья. Не думала, что это окажется для меня так важно. Я ужасно боюсь, что сцена может что-то отнять у меня, погубить. А она, сцена, такая…

По утрам я встаю, прихожу в комнату, сажусь за рояль и начинаю играть. На следующий день прослушиваю записанную мелодию и ловлю себя на мысли, что грустновато получается. Слишком искренне, обнажённо. От меня привыкли ждать другого или драмы, или веселья. А я сейчас переживаю период светлой грусти…

Я никогда не боялась получать отрицательную энергию. Более того, сейчас на меня нет прежнего поливона, и я из-за этого даже ослабеваю. Колдун Юрий Лонго когда-то первым очень правильно вычислил, что я черпаю силы, подзаряжаюсь в борьбе. Сегодня мне этого не хватает…

Филипп работает много, а получает мало. И это при том, что на сегодня он самый высокооплачиваемый певец в России. Деньги съедаются оплатой услуг музыкантов, балета, транспортными расходами на перевозку инструментов, реквизита, света… Я не говорю, что мы бедные. Но нет у нас и бешеных состояний. Не научились копить. Я вообще никогда не была и уже не буду организатором семьи. Филипп ненамного дальше ушёл. Бизнес, удачное вложение денег не для нас…

Сейчас Филипп придумал надо мной новое издевательство: он каждый вечер приносит домой свежие пирожные. Сам лопает и меня заставляет. Я не очень люблю сладкое, но во мне просыпается эстетическое чувство: пирожные такие красивые, их хочется попробовать, хотя я и понимаю, что они невкусные. Покупаюсь на красоту. Так всю жизнь!..

Филиппа можно только любить. Это же динозавр, доживший до нашего времени, другого такого нет.

Даже такой штрих: Филипп единственный человек, от которого я легко принимаю подарки. Он умеет дарить, мне безумно нравится, как он это делает…»

7 декабря в Государственном Кремлёвском дворце состоялась запись финальной «Песни-96». Пугачёва приехала туда не в качестве исполнительницы, а всего лишь как сопровождающее лицо она привезла Киркорова. Тот выглядел необычно: куда-то подевались его пышные кудри. На записи также присутствовали Ирина Аллегрова, Анжелика Варум, Влад Сташевский, Азиза, Алена Свиридова, Наташа Королева и др.

Спустя несколько дней Пугачёва все-таки приняла решение вернуться на телеэкран. И выбрала для этого проект КонстантинаЭрнста и Леонида Парфёнова «Старые песни о главном-2». Этот проект начал сниматься 29 октября, в нем участвовали многие популярные отечественные поп-исполнители, в том числе и Филипп Киркоров (он пел хит Тома Джонса «Делайла», а вот Пугачёвой там опять не было. Но в самый последний момент она внезапно решила запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Как вспоминает Л. Парфёнов: «В один из дней после съёмок Алла Борисовна пригласила нас с Костей в гости. У нас с собой была кассета с записью чернового материала Филиппа Киркорова. Мы стали эту кассету Филиппу показывать, но у него есть жена она посмотрела и захотела тоже петь. Изначально мы ей не предлагали участвовать в проекте, так как помнили её отказ в прошлом году. Но тут она сама предложила сняться в „Старых песнях“, чему мы были несказанно рады».

Номер Пугачёвой снимали одним из последних: она сидела на «заснеженной» скамейке в роскошной белой шубе (подарок мужа) и пела любимую песню своей мамы «Осенние листья».

В саду опустевшем тропа далеко видна. И осень прекрасна, когда на душе весна…

Этот год закончился для Пугачёвой грандиозным скандалом. Поздно вечером 26 декабря она села смотреть телевизор, где на канале «2Х2» шла эпатажная программа Андрея Вульфа «В постели с…». Как мы помним, в минувшем октябре Пугачёва уже «схлёстывалась» с этой передачей, и тогда конфликт был погашен в самом зародыше директором BIZ-TV Борисом Зосимовым (он снял передачу с эфира). Но на этот раз гром все-таки грянул.

Вульф откопал в загашниках передачи полугодовой давности интервью Отара Кушанашвили, в котором он рассказывал о том, как… Впрочем, послушаем рассказ самого журналиста: «Я тогда хотел опубликовать интервью Киркорова, а Пугачёва взялась его визировать. Я приехал к ней. Пугачёва говорит: „Я не согласна“. Отвечаю: „Большой пардон, но текст должен визировать человек, который давал интервью. Его зовут, если мне не изменяет память, Филипп Бедросович Киркоров“. Это был первый случай, когда меня ударили по лицу рукописью. Она спросила меня: „Вы, Отар, не согласны с тем, что я буду делать поправки к интервью моего мужа?“ Во мне взыграло самолюбие, уже тогда я понял, если я окажу сопротивление, то я войду в историю русского искусства навсегда. Мне было трудно ответить, я боялся, легенда действовала на меня. Ты сидишь перед ней и думаешь: как я могу, я её люблю, она мне помогала заканчивать школу, знакомиться с девчонками, и ты этому человеку говоришь „нет“. Я говорю: „Не согласен, пусть визирует он!“

Приходит Филипп в длинной шубе, в какой-то уродливой папахе размером 350 на 470 (не иначе как Юдашкин посоветовал: космические размеры безвкусицы именно юдашкинские). Он подходит и медленно снимает папаху, любя меня. У нас на тот момент сложились очень хорошие отношения, он наговорил поэтому в интервью там такого… Конечно, Пугачёвой, которая начала менять облик Киркорова, этот текст показался ужасающим. Она говорит: «Этот текст не пройдёт. Вы не согласны?» «Я не согласен». Она берет и разрывает этот двадцатистраничный труд. Прямо рвёт пополам, потом берет, бьёт меня по лицу бумагами и уходит. И в этот момент я понимаю задним чувством, что сейчас я совершу святотатство. Зато, с другой стороны, уже никогда и никто не станет унижать меня в этой среде. Потому что будут знать, что лучше меня не трогать психопат. Я поднимаю медленно, как в стоп-кадре, рукопись и швыряю ей листки в лицо. (Далее следовала фраза, из-за которой, собственно, Пугачёва и подаст на журналиста в суд и которую я опускаю. Ф. Р.). Я сопровождаю эту сцену такой тирадой: «Вы думали унизить мальчика, которого никто не знает, который пришёл сюда с одним намерением, просто чтобы ваш импотентный супруг подписал эту рукопись!»

И тут я испугался. Бумс! Началось такое! Я уже не помню, что было дальше, но я удивился, что меня не избили вусмерть. Я как-то оказался на улице, и испуганный Вася Кудрявцев, выбегая на улицу, кричал: «Быстрее, глушанут, глушанут». Мы бежим, и Вася говорит: «Какой же ты урод, ты ударил Аллу». Мы зашли в метро, и он произнёс: «Как ты классно сделал! Наконец-то. Я всем расскажу». В редакции он начал звонить всем подряд и рассказывать между прочим, что Отарик отметелил Аллу. Люди переспрашивали: «Что сделал Отарик?» «Побил Аллу». «Как?» «Можешь себе представить, ударил ногой в пах». Второй вариант у него был, что я достал перочинный ножик. Потом он сказал фотографу Сергею Берменеву, что она упала и я добил её. В студии «Союз» любимая мной Алена Михайловна сказала: «За что ты поставил ей синяк?»

Я не противоречил ни одной версии, но считаю, что меня нужно кастрировать…»

На следующий день после выхода передачи в эфир Пугачёва пришла в клуб «Метелица», где проходила презентация нового альбома группы «А-студио» под названием «Нелюбимая». В тот вечер там собрались Борис Краснов, Леонид Парфёнов, Валерий Меладзе, Владимир Пресняков-младший, Игорь Саруханов, Александр Маршал (Миньков), Мурат Насыров, Леонид Агутин, Галина Романова и др. От журналистского цеха там присутствовал Отар Кушанашвили. Однако его пребывание в клубе было недолгим. Как только Пугачёва разглядела его в толпе гостей, она тут же поднялась со своего места и громогласно объявила, что Кушанашвили не журналист и ему не место в приличном обществе. «Если он останется, то тогда уйду я!» заявила певица. Поскольку подавляющая часть публики была на стороне певицы, журналист счёл за благо не нагнетать обстановку и покинул пределы увеселительного заведения.