СТЕФАНОВИЧ Это случилось еще задолго до "Орфея". После концерта в каком-то Доме культуры за кулисами к Алле подошел худой человек и представился: композитор Александр Зацепин. Алла, конечно и так сразу догадалась, кто перед ней. "Кавказская пленница", "Бриллиантовая рука", "Иван Васильевич меняет профессию" - кто же не знал тогда первого шлягермахера советского кинематографа? Я разыскал Зацепина в Париже, где он живет с 1982 года, и тот, чуть поразмыслив, согласился рассказать о своем общении с Аллой. "Один музыкант, с которым я работал, - вспоминает Александр Сергеевич, - сказал мне, чтобы я сходил и послушал некую Пугачеву - это, по-моему, был концерт какой-то самодеятельности. Я действительно пошел. Она пела там "Посидим-поокаем" и очень мне понравилась. После концерта я с ней познакомился и чуть ли не сразу же предложил записать какую-то песню для фильма". Алле тогда очень польстило внимание Зацепина, и она, разумеется, сразу же согласилась. Тем более, что тогда, до своей "орфейской" славы часто нуждалась в финансовой поддержке. (Мама иногда спрашивала, нужны ли Аллочке деньги, но та небрежно махала рукой: да у меня этик денег... Это было, мягко говоря, блефом. Но Алла всегда старалась сама дать родителям денег - на Кристинку.) Надо заметить, что у Зацепина уже тогда, в середине семидесятых, была своя домашняя студия - неслыханная роскошь! Такого никто не мог себе позволить - даже Пахмутова. Алла приходила к нему домой, и они работали. Записывали песни к фильмам - "До свиданья, лето", "Куда уходит детство?" Для Пугачевой то был очень недурной заработок. Мало кто знает, что знаменитая вещица "Волшебник-недоучка" тоже была сделана для фильма. Тогда московских мэтров заваливала заказами "растущая кинематография" азиатских республик. Их, в свою очередь, обильно финансировало государство: национальную, дескать, культуру нужно всемерно оберегать и поддерживать. На эти деньги переводились сотни километров кинопленок "Свема". Так, то ли на "Туркмен фильме", то ли на "Таджик фильме" готовилась картина для детей "Мудрый Ширак". Зацепин со своим неизменным соавтором - поэтом Дербеневым сочинили песню мальчика, одного из героев фильма, который учился на всемогущего мага, но, как выяснилось, с пагубными для общества последствиями. Спела ее Пугачева. Песня, в отличие от убогого фильма, стала интернациональным хитом. "В "Волшебнике-недоучке", - вспоминает Зацепин, - Алла при записи вдруг не "попала" в припев - начала раньше времени: "Даром преподаватели..." Ойкнула, засмеялась... (Вообще это был редкий случай - она всегда пела очень точно.) Я сохранил этот неудачный вариант и потом оставил его в песне. Получилось, будто это сделано специально". Уже после "Орфея" Алла как-то в тревоге позвонила Зацепину: - Тут будут со мной интервью в "Огоньке" делать. Хотят приехать ко мне домой, там фотографировать. Вы представляете - это в моей-то хибаре в Вешняках? Александр Сергеевич не растерялся. Тут же предложил, чтобы Пугачева встречалась с журналистами в его квартире, где было не стыдно принять спесивую прессу. Они разыграли тогда целый спектакль. Алла с Кристиной приехала к Зацепиным, по дороге объяснив пятилетней дочке, что сейчас у них будет интересная игра. Аллу нарядили в шелковый халат зацепинской супруги, а сама супруга взяла на себя роль домашней прислуги певицы. Приехали журналисты. Алла вальяжно развалилась на чужом диване, Кристина с визгом носилась по многокомнатной квартире (играть так играть!). - А там у вас что? - поинтересовались корреспонденты. - А там моя Домашняя студия, - небрежно ответила Пугачева Поэт Леонид Дербенев тоже всячески опекал Аллу и говорил, что теперь ей надо подыскать хорошего режиссера, с помощью которого она бы окончательно утвердилась в своем звездном статусе. Скоро он сообщил, что познакомит ее с одним режиссером "Мосфильма" - Александром Стефановичем. "Во время нашей первой встречи у Дербенева, - говорит мне Александр Борисович, слегка грассируя, - Алла была, что называется, в ударе и полностью меня очаровала. Однако, когда спустя несколько дней я увидел ее на сцене, то особого восторга не испытал. Она пела лишь несколько песен с оркестром Орбеляна во втором отделении концерта. Держалась Алла как-то скованно и одета была в длинное черное платье с чудовищной искусственной розой, приколотой на колене...". Тем не менее "чудовищность" той розы не помешала начаться роману Стефановича и Пугачевой. "Вместе с одним известным фотографом, - пишет Полубояринова, - на даче у последнего Стефанович проводил веселенькие вечера с красотками. Этих девушек они называли "маникухи" (очевидно, от слова "манекенщица"). Как-то Стефанович позвонил приятелю и сказал: "Старик, завтра никаких маникух! Я приеду с девушкой". Фотограф понял, что режиссер имеет серьезные намерения". Стефанович был на четыре года старше Пугачевой. Сперва он работал в Ленинграде, потом устроился на "Мосфильм". Снял несколько картин - ныне благополучно забытых: "Волшебство", "История одной семьи", "Дорогой мальчик". Новый возлюбленный перебрался в вешняковское жилище к "Пугачевочке", как он ласково окрестил подругу. "Это была крохотная, однокомнатная квартира, - вспоминает Александр Борисович. - На полу лежал матрац, практически никакой мебели..." Однажды зимой Алла вернулась домой и увидела, что весь пол их комнатки покрыт елочной мишурой - то был оригинальный сюрприз Стефановича. "Ну, как было не влюбиться?" - констатировала она спустя годы Скоро они поженились. Но еще до этого Стефанович пытался "работать" с Аллой как режиссер. Вот что поведал мне он сам: "Я составил определенный план действий, которому она, на мой взгляд, должна была следовать. Ей этот план понравился, а для меня было забавно придумывать образ, который миллионы людей станут принимать за реальный. Итак, я предложил пять основных принципов. Во-первых, форма "исповедальности". То есть все песни должны исполняться от первого лица. У зрителя должно было сложиться впечатление, что перед ним на сцене раскрываются какие-то тайны личной жизни. Во-вторых, надо было создать образ одинокой ранимой женщины. Это касалось не только отбора текстов. В сознание публики необходимо было внедрить образ одинокой женщины с ребенком, который бы вызывал сочувствие и у пэтэушницы, и у буфетчицы, и у студентки. Мой друг Валерий Плотников сделал серию фотографий Аллы с маленькой Кристиной. В придуманный мной "одинокий" образ я сам не вписывался, что меня вполне устраивало. В-третьих, важно было не конкурировать с западной и, так называемой, полузападной эстрадой. Тогда очень модны были песни с акцентом. Эдита Пьеха, югославская, болгарская эстрада воспринимались как иностранные, как некий фирменный знак, как лучшее. Алла должна была стать певицей, которая поет на современном русском языке и таким образом заполнить пустующую нишу. В-четвертых, мною была придумана такая формулировка - "Театр Аллы Пугачевой". Эти слова я написал ей в книжке в один из первых дней нашего знакомства. "Смотри, - говорю, - это главная заповедь". - "В каком смысле?" - спросила Алла. - "Каждая твоя песня должна быть маленьким спектаклем, потому что ты человек с актерскими способностями, и надо сделать спектакль с минимумом реквизита - обыгрывать платья, обыгрывать детали декораций, если они существуют, обыгрывать микрофон, который может быть в какой-то момент бокалом, в какой-то момент скипетром... В этом театре на площади должен действовать закон зрелища - после клоуна выходит слон, а после слона фокусник. И лучшая подводка к исповеди - это веселая песенка". И, наконец, последнее. "Бунт" на эстраде. Отказ от "гражданской" тематики. Была даже продумана стратегия влияния на общественное мнение, то есть точная дозировка каких-то уходов "в тень" и эффектных появлений с новым скандалом. Мы постоянно обсуждали: нужно ли какой-то слух муссировать дальше или, наоборот, лучше пригасить его. Легко убедиться, что этот придуманный образ "работал" целых двадцать лет". Теперь, после монолога Стефановича, я позволю себе обратиться к воспоминаниям других людей, близко знавших в то время Аллу. Стефанович действительно педантично составил "план-конспект" жизни певицы. Однако он содержал куда больше пунктов чем привел в беседе со мной Александр Борисович. И творческая часть этого плана уступила материальной. "Я научу тебя, как быть богатой женщиной", - любил повторять Стефанович жене. Скажем, один из пунктов игриво был назван им так - "инвалидная коляска для звезды". Расшифровывалась эта мрачноватая шутка, как приобретение "мерседеса". Именно "мерседеса" - даже не "Волги"! Это в 1976 году... Там же значилась и квартира и еще много разных бытовых радостей. Нельзя сказать, что Алла стремилась к аскетизму и наслаждалась жизнью в своей вешняковской квартирке, но работать на износ, только для того, чтобы приносить в дом больше и больше денег, она тоже не была готова. Но приходилось. Кстати, потом, незадолго до развода, существенную часть этих денег Стефанович снял с пугачевской сберкнижки, куда он предусмотрительно попросил ее вписать свое имя. Что же касается сценического образа, то Пугачева сама уже тогда подумывала о маленькой книжке "Секреты волшебства на эстраде". Всего этих секретов насчитывалось 367 - немного больше, чем у Стефановича. (Хочется верить, что теперь-то она эту книгу сделает.) Между прочим, и свой брак со звездой Александр Борисович вовсе не скрывал, как он уверяет. Полубояринова пишет, что иногда доходило до курьезов, как, например, однажды в Сочи, когда Алла получила из зала записку: "Кто ваш муж?" А Пугачева ответила, что для своей публики актриса всегда должна быть свободной. Тогда Стефанович, сидевший в зале, вскочил и буквально закричал: "Нет, нет! У нее есть муж! Это я!" А потом еще долго ругался с Аллой в гостинице. Именно Стефанович приучал Пугачеву к регулярным возлияниям. Каждый вечер он обязательно предлагал осушить "три рюмочки". В 1978 году на экраны вышел фильм "Женщина, которая поет" (ему будет посвящена следующая глава). Но Алла уже никак не хотела останавливаться: кино безумно влекло ее. Понятно, что эти чаяния имели под собой вполне добротную основу в лице мужа-режиссера. Стефанович в то время как раз ставил фильм "Пена" по сатирической пьесе Сергея Михалкова (почему-то его собственные сыновья Никита и Андрон пренебрегли творчеством "патриарха советской литературы"). Алла написала для "Пены" песню и, более того, даже про мелькнула там в эпизодической роли. Но их с супругом творческие планы простирались значительно дальше. В 80-м году они начали снимать картину "Рецитал". В интервью журналу "Клуб и художественная самодеятельность" Пугачева говорила о будущем фильме. Открою только, что героиня - тоже певица. Зритель встретится с ней в самые трагические дни ее жизни, когда она поняла, что теряет голос и должна навсегда распрощаться с искусством... Александр Стефанович является и автором сценария, который написан вместе с кинодраматургом Александром Бородянским. Я надеюсь, что на этот раз (т.е. после "Женщины..." - авт.) серьезных споров с постановщиком не возникнет, поскольку он является моим мужем. Ну а если серьезно, то его работы говорят об определенной тенденции, и в данном случае мне будет приятно, что я работаю с единомышленником". Но работы с "единомышленником" не получилось. "Отношения наши в то время уже нельзя было назвать хорошими, - вспоминает Стефанович. - Но мы договорились, что будем работать и как профессионалы доведем работу до конца..." "Всезнающие дамы с "Мосфильма", - пишет Полубояринова, - сплетничали, что одной из причин резкого ухудшения отношения между супругами была некая постельная сцена с участием Стефановича и одной девицы. Пугачева случайно застала их вместе, после чего во время съемок не сдержалась. Когда Стефанович стал делать ей некоторые замечания по роли, Алла вдруг закричала на всю площадку: "И ты еще будешь мне указывать, говнюк?" Стефанович подскочил к жене и зашептал: "Тише, Пугачевочка, тише! Цивилизованная семья - это не счастье, а видимость счастья Мы с тобой должны создавать эту видимость".- Видимость?! Счастье?! - вскричала Алла. - Для тебя счастье - это моя машина, и сейчас это счастье станет видимостью. Пугачева схватила первую попавшуюся под руку железяку и, подбежав к машине, начала с упоением бить в ней стекла. Бледный Стефанович вздрагивал при каждом ударе. Понятно, что о продолжении съемок уже речи не было... Спустя какое-то время Стефанович приступил к съемкам другого фильма - "Душа". Молва утверждала, что бывший муж Пугачевой в качестве этакой "культурной" мести пригласил на главную-роль в этой картине Софию Ротару - неизменную сценическую соперницу Аллы. Об их взаимной неприязни слагали чуть ли не песни. Но Александр Борисович отрицает какие-либо мстительные мотивы в своем выборе. "Действительно, когда фильм "Рецитал" закрыли, я особенно не возражал, но через год был написан другой сценарий, с другим названием и для другой актрисы". Правда, "Душа" не имела и третьей доли того успеха, что "Женщина, которая поет". следующая глава оглавление