ЭФФЕКТ ГОРБОНОСА

Алла Пугачева как автор и исполнитель собственных песен

Кто не знает Пугачеву? Пугачеву знают все. Как примадонну, легенду, звезду, экс-секс-символ, даму с ругачкой, мать певицы и жену певца, режиссера театра своего имени и черта в ступе.
За всеми этими толстыми деревьями часто не видно не то что леса, а просто ничего живого. В то время, как Алла Пугачева является, прежде всего, - автором музыки около 90 своих песен. Из них более десятка – на ее же стихи! Именно по этим песням, а не по скандалам в таблоидах и стоит оценивать реальную степень ее таланта и ее значимости для отечественной музыкальной культуры.
Как композитор Пугачева сформировалась довольно рано – практически одновременно с началом серьезной певческой карьеры. Естественно, это был беспрецедентный случай. Поэтому, музыку она начала писать под псевдонимом Борис Горбонос. Была придумана целая история о дико талантливом, но нелюдимом люберецком паралитике, который и сочиняет эти прекрасные мелодии, звучащие в фильме "Женщина, которая поет". (На "Мосфильме" в этот бред Линча поверили).
Первое упоминание о песне, написанной Пугачевой на свои же стихи под личиной укромного Горбоноса – относится к 1976 году. Это композиция "Приезжай", в которой, между прочим, с первых строк отразился главный и ключевой мотив всего дальнейшего творчества певицы:

Приезжай, хоть на денек,
Если так же одинок,
Если грустно вечерами,
Ну, приезжай, хоть на денек.

Песня также прозвучала в фильме о поющей женщине и стала весьма популярной. Позже она вошла в сборники ранних песен "И в этом вся моя печаль" и "Верю в тебя".
Еще один мотив, красной нитью проходящий через все творчество Пугачевой - нелегкая судьба гордого артиста, появляется в композиции "Что вы, плакать? Никогда", которую можно найти на диске "Песни на бис".
А когда вдруг вспыхнет рампа,
Съем всю тушь, в слезах скользя.
Лишь на сцене плакать можно,
За кулисами - нельзя,
Что вы, что вы, нам - нельзя...

Диски "И в этом вся моя печаль" и "Это завтра, а сегодня…" хранят информацию о двух других смелых поэтических шагах певицы. Правда, под руководством Ильи Резника, выступившего соавтором текстов в задорной "Первый шаг" и гораздо менее задорной - "Люди, люди". Позднее это стало чуть ли не фирменным приемом Пугачевой-сочинительницы – диалектичекий дуплет: одна песня грустная, одна веселая.
Первая подначивала осмелеть и сотворить что-нибудь великое и желательно при этом доброе:
И наверняка вы догадались сами -
Нужно подгонять себя словами:
Эй, эй, эй - ну, давай, смелей!
Нужно сделать только первый шаг!

(и т.д.)
Вторая – отчаянный призыв, крик слабого человека, артиста, добившегося вожделенной популярности и павшего жертвой тотальной публичности своей личной жизни.
Какое дело вам,
С кем хлеб делю я пополам?
Кого я темной ночью жду,
С кем куда иду?

Единоличные эстрадные шедевры Алла Борисовна творила редко но метко. Спустя только целых три года после "Шага" она - раньше всех советских рокеров, - написала песню "Осень". Помните, вы все конечно помните…
Осень!
Ты на грусть мою похожа, осень!
Не люблю тебя, но все же,
Осень, осень,
Вместе будем до зимы!

Это был настоящий успех, это была большая личная победа. Это был триумф, который сейчас запечатлен сразу на двух дисках – "И в этом вся моя печаль" и "Алла Пугачева. Лучшее" из серии "Звезды советской эстрады. Алла Борисовна окончательно доказала всем, что Пугачева – это не просто женщина, которая поет, а целый универсальный солдат нашей эстрады.
Следующий год для Пугачевой стал поистине "болдинской осенью". Да простит нам этот невольный каламбур тогдашний муж певицы Евгений Болдин, который именно в это время наконец приобрел статус официального супруга. Но, впрочем, песня не о нем.
Окрыленная успехом Пугачева начинает форсировать события, как результат – еще две песни полностью ее сочинения – "Кошки" ( "Песни на бис") и "Самолеты улетают" (ее можно услышать на диске "Только в кино"). И вновь поражает, насколько они разные по интонации. Первая – это вызов, брошенный всему миру. Ну, не миру, так хотя бы местным недоброжелателям, любителям обсудить чужую личную жизнь.
Вот написали про меня в журнале,
Что я рыжая кошка,
Теперь пускай смотрят -
Мяу!

Какова же была сила печатного слова в далеком 1985-м, если звезда первой величины посвящает целую самолично написанную песню каким-то не слишком культурным журналюгам!
Вторая же композиция – "Самолеты…" – предельно откровенная, трагическая, почти исповедальная. Певица кается в "маленьких грехах" и слегка иронизирует по поводу того, что покинутый ею единственный и неповторимый оказался "такой как все". И от этого еще больнее.
А самолеты улетают,
Тают, тают в облаках!
И я в одном из них сжимаюсь,
Маюсь, прячу слезы в кулаках.

И не важно, тот же ли это субъект - покинутый и разочаровавший, которого в "Кошках" она так яростно защищала и которому клялась в любви если не вечной, то долгой. Не важно, потому что в обоих случаях на первом плане – сама лирическая героиня.
Всегда чуть ироничная, страстная, и – одинокая.
Спустя еще два года, в самый романтичный период перестройки всея Руси, полный надежд и эйфории от социализма с человеческим лицом, Пугачева пишет песню, в которой сплелись личные переживания и ощущения от общественно-политических реалий. Может быть, поэтому "В родном краю" вошла позже и в the best, и в подборку с характерным названием "Размышления у камина".
В родном краю стою я на краю,
Не пропасти, а новых горизонтов.
Я не боюсь ни новых слов, ни дел,
Боюсь я только зависти подонков.

Простим Алле Борисовне свойственную тогда многим политическую наивность. "Подонки" оказались совершенно независтливыми к ее славе, они занимались сугубо своими делами, и подчас - как раз под вывеской приближения новых горизонтов. Но не будем о грустном, тем более, что и через два года, и через пять Пугачева не потеряла ни ироничного оптимизма, ни вкуса к жизни и к творческим экспериментам.
Тем не менее, да простится нам эта купюра, тактично пропустим очередной артефакт - русско-корейский и русско-еврейский "интернационал" по-пугачевски, которым ознаменовался год 1989-й, - песню "Я не прощаюсь".
Прощаться она, действительно, не собиралась, хотя и родной край оскудел и сильно уменьшился в размерах, да и с новыми горизонтами все было уже вполне ясно. В 1992-м у Пугачевой случается новый творческий бум. И опять особого внимания заслуживают две песни, равно личностные, но вновь противоположные по смыслу даже на уровне названий. Первая - это композиция "Ах, как живется мне сегодня!" с альбома "Не делайте мне больно, господа".
Ах, как живется мне сегодня,
Ах, как поется мне сегодня,
Вот как, никто и не ожидал.

Вторая же - "Ничего я не хочу" – просто выдающийся образец поэтического таланта певицы, в котором кое-кто до сих пор продолжает сомневаться. Впрочем, равно, как и в прочих ее талантах. И новый виток этих настроений пришелся как раз на первую половину 90-х. С ней дружили и считались, потому что она была Пугачева. Памятник себе и эпохе, которая уже ушла безвозвратно. Ее перестали воспринимать не только как творческую единицу, но и как живого человека. Она в глазах многих, и в немалой степени благодаря пресловутому мегазвездному замужеству, превратилась в монстра шоу-бизнеса. Оставшись при этом все такой же ранимой и одинокой женщиной, научившейся притворяться сильной. А когда нет сил притворяться сильной, остается одно – петь.
Ничего я не хочу ни от кого уже.
Все чего-то от меня хотят уже.
Перемирия не жду я от врагов уже.
Перья в разные стороны и так летят уже.

Теперь, через десять лет, можно относиться к этому как к "шутке гения" и исполнять "на бис". Уже. Но тогда все было всерьез. Она вообще всегда жила всерьез. Как настоящий арлекин.
…На этом нужно было бы закончить. Потому что дальше все стало куда менее интересно. Возраст, общественный статус, смена культурных парадигм, специфика шоу-бизнеса ли или какая иная хворь произвела роковой надлом в душе, но что-то ушло.
Пугачева сперва пытается иронизировать над собственной потерей певческой формы, по привычке стараясь скрыть за безбашенным весельем боль и пустоту в душе – в песне "Так иди же сюда" с альбома "Не делайте мне больно, господа":
Опять смеюсь, шучу и плачу,
Свой крик за пенье выдаю,
Но все же верю я в удачу,
Как веришь ты в любовь мою.

Но заклинания уже мало помогают. Чего же верить в нее – в удачу эту, раньше верила, да, а теперь – вот она удача, гроздьями нависает, как сказал один поэт. Жизнь удалась, вот в чем проблема.
Песня "Мэри" с того же альбома, хотя и вошла в сборник " Лучшие песни" – вообще непонятно про что.
Мэри, где стихи, там и проза,
Мэри, где шипы, там и розы,
А на дворе гитары и вино,
И ребята ждут тебя давно.

Вобщем, выпей, и все пройдет, Мария, как сказал другой поэт. Ну, а про динозавровую попытку пробиться на пьедестал с грандиозным полотном "Примадонна" (сингл "Примадонна", альбом "Да!") даже говорить не хочется. Итог – позорное место на позорном конкурсе. Ну, а вы, чаво еще хотели? – как сказал третий поэт.
Смейся в лицо судьбе, примадонна,
Не привыкать тебе, примадонна,
К роли страшной и смешной -
Быть всегда одной.

И все-таки. Продолжение следует. И это продолжение станет решающим. Скоро, чувствуем, зазвучат изо всех сил, машин и киосков новые шлягеры поэта, композитора и исполнителя собственных песен Аллы Борисовны Пугачевой с нового ее альбома "А был ли мальчик?".
Судя по названию, альбом этот посвящен памяти инвалида музыкального фронта Бориса Горбоноса.

Андрей Пирогов


Все новости и статьи Клуба "Апрель"

Рейтинг@Mail.ru