Лет, эдак, примерно с четверть века назад ходил такой анекдотец: “Кто такой Леонид Ильич Брежнев? – Это такой политический деятель в эпоху Аллы Пугачевой”.
Звезда Аллы Пугачевой взошла в семидесятых-начале восьмидесятых годов. В то время, когда на 1/6 суши во всю мощь громыхало “Это эхо страны – БАМ!”, “Ты, я, он, она, вместе – дружная семья!” и остальное прочее тому подобное искюйство. И вот, среди этого громыхания вдруг зазвучала песня, обращенная к человеку, песня, резонирующая с переживанием, чувством, ощущением современника: про журавлика, который улетает и не может взять нас с собой, про арлекина, который, “видно, неплохой”, про мать, которая молит Господа не дать ей пережить своих детей – а ведь это была не только эпоха Брежнева и Пугачевой: это была еще и эпоха Афгана и набухающих национальных конфликтов! И все это зазвучало не на кухне с потаенной кассеты, а во весь голос, с самой широкой эстрады! Песни умные и ироничные, трогательные и откровенные до ошеломления… Не псевдофолклорный кич с гармошками и аляповыми сарафанами, который иногда выставляют альтернативой официозному мадригальничанию, а именно песня, обращение к современнику: к тому человеку, который живет и переживает вместе с тобой и в твое время.
Потом была перестройка и “экономические реформы”, и вместо “Женщины, которая поет” зазвучала “Мадам Брошкина” - не менее умная, не менее ироничная, но “невезучая”. А сквозь один из последних хитов примадонны рефреном проходит строчка “Так спи спокойно, страна” - действительно, к чему волноваться и бузотереть в стране, “эхом” которой вместо БАМа стала нефтегазовая труба? Где все за всех решено и определено, и вновь матерям остается только молиться за то, чтобы не пережить своих детей? – “Спи спокойно, страна, я у тебя всего одна”, - та женщина, которая поет…
23 марта эпоха Аллы Пугачевой прибыла в Пензу. Единственное выступление было запланировано в Госцирке. И оно состоялось: толпы поклонников и поклонниц, цветы, наполненный зал, мельтешение световой аппаратуры.
По иронии судьбы автор данных строк в большей мере знаком с бокалом, чем с вокалом. И определенно может сказать лишь одно: в этот вечер Алла Пугачева показала пензякам то, как надо работать. Как надо пахать в наше благостное время, чтобы выжить человеку, незавязанному на распиловку бюджета. Как надо пахать на сцене, у кульмана или мольберта, у станка или компьютера. Без скидки на статус, положение, на все прочие свои “богатства”. С первой минуты на сцене – ее голос: со всей возможной отдачей, с полным, иногда невыносимым напряжением нерва.
Новые песни – каковы они? Как ни странно, но они чем-то, по крайней мере, автору этих строк, напомнили те песни времен “на излете застоя”, которые пришли после “Миллиона алых роз”, “Арлекина”, “То ли еще будет” и за которые примадонну в то время начали было упрекать в “усложненности” и “чрезмерной элитарности”.
Что ж, возможно, какое время, такие и песни. Художник на то и художник, чтобы интуицией, шестым чувством безошибочно угадать, что надо в данный конкретный момент спеть, нарисовать, сказать. Пугачева же до сих пор ни разу не ошиблась не только в словах, но даже в интонациях…