НЕПОНЯТНОЕ ЯВЛЕНИЕ Если есть на нашей эстраде Звезда с большой буквы, которую невозможно не уважать и которую все предпочитают называть по имени-отчеству, то это... Алла борисовна Пугачева. Она всегда была уникальной - со своим неповторимым голосом, со своей безмерностью, растрепанной рыжей шевелюрой, широкими балахонами и короткими юбками, ярким макияжем. Когда стилисты пытались "примоднить" ее на свой лад, она взрывалась: "Ты что, не понимаешь, что это не я! Я Пугачева, а не Тютькина - и это есть кошмар всей моей жизни!" - Алла Борисовна, начать интервью хотелось бы с "Фабрики звезд". И не с ее блистательного финала и новых звезд, которых вы вырастили, а с того, как вы вообще попали в этот проект. Ведь вы, помнится, его терпеть не могли. - Я и сейчас "Фабрику звезд" терпеть не могу, как вы выразились. - То есть? - Я и сейчас говорю, что телепроект, шоу, в котором я согласилась принять участие, - это не фабрика звезд. Это скорее фабрика шанса, надежды, фабрика первого шага. Вот так я скажу. СМИ очень виноваты в том, что понизилась планка профессионализма и многие подумали, что это очень легко - стать звездой. Это страшно. - То есть вы своим участием в "Фабрике звезд" решили наконец вправить всем мозги? - В этом мире должна быть хоть капелька добра. Меня долго уговаривали, я долго сопротивлялась. Но потом подумала, что я давно не давала никому шанса. А хочется. В конце концов, это моя прямая работа, и мне это нравится. Я раньше занималась этим - на "Рождественских встречах". Потом этим стали заниматься другие. Да и "Фабрика" эта - последняя. Но если она все-таки будет продолжаться, тогда я займусь этим плотнее. - То есть, если будет "Фабрика звезд-6", вы снова будете с ней сотрудничать? - Не знаю. Давайте пока не будет загадывать. Поживем - увидим. - Кстати, для вас на "Фабрике" даже специальную должность придумали - художественного руководителя. Вам это льстит? - Мне? Льстит? Ну насмешили! - А почему, когда вы проводили кастинг в телепроект, отвергли всех уже раскрученных звезд? - Потому что так захотела. Вот! И вообще - не оскудела земля наша талантами. Талантов много. Так чего помогать тем, кто о себе уже что-то заявил? Нужно искать самородков где-то в глубинке... - Не жалеете, что в вашей жизни не было такой "Фабрики звезд"? - Да у меня вся жизнь - сплошная "Фабрика"! А у них век более короткий, чем мой. Если я уже тридцать лет пою, то дай им Бог хотя бы три года быть популярными. Почему три? Первый год ты напеваешь что-то, второй - допеваешься до чего-то, а на третий - становишься популярным. Вот, например, в Америке - если ты три недели занимаешь высшие строчки хит-парада - все, ты уже звезда! А мне для этого потребовалось 30 лет. А ведь надо было на что-то жить. Другого-то я ничего делать не умею. Правда, у нас все по-другому и было. Одна хитовая песня в год, и ее целый год гоняли. Мы знали: если ты не в черном списке, тебя обязательно покажут по телевизору. Не было такого количества песен, как сейчас. Поэтому песни и запоминались. А сейчас, чтобы выделиться, надо быть мужиком в женском одеянии или женщиной в мужском обличье. Или чтоб был полненький среди худых, или очень худой среди толстых. Надо обязательно как-то выделяться. Как, например, диск оформлять? Смотрим - вокруг все беленькое, серенькое, черненькое. А мы сделаем красненькое! Но этим должны заниматься продюсеры. - Как думаете, что для ребят на "Фабрике" было самое сложное? - "Фабрика звезд" - это сжатая модель целой жизни, ну пусть не жизни, так нескольких лет точно. Тут ты проживаешь за три месяца то, что можно прожить за три года. Ты все время под наблюдением. Ты все время под обсуждением. Кому-то ты нравишься, кто-то тебя терпеть не может. "Фабрика" - это сильнейшая моральная закалка. И самое сложное здесь - остаться человеком. Берешь себя в руки - и вперед! И так всю жизнь, не только на "Фабрике". Что еще для них тяжело - так это ждать песню. Я сама знаю, как ужасно это ожидание. Продюсеры же не могут разорваться и на всех сразу хиты найти! Искать песню всегда было сложно и будет сложно всегда! - Любым певцам? - Есть три типа певцов: иллюстраторы песни; созидатели - они вместе с авторами созидают песню; и певец, который плевал на создателей песни и делает песню такую, как ему хочется и как ему надо. - Так вы себя к какому типу относите? - Я и первое, и второе, и третье. У меня все сразу. Вы про меня не спрашивайте. Я вообще урод, чучело, какое-то непонятное явление. Сама себе удивляюсь, зачем я вообще по сцене прыгаю. Каждый год говорю себе: "Стоп! Все! Хватит!" У меня даже есть название готовое для программы - "Последний раз ныряю" (смеется). Ну никак уйти не могу. Может, в следующем году... А то сколько уже можно? Сколько можно следить за собой - то не есть, это не пить? Хочу быть толстой и красивой женщиной! Счастливой и беззаботной! Ни о чем не думать! А то это чувство ответственности меня постоянно мучает! Ответственности перед зрителями, перед музыкантами, перед композиторами, перед телезрителями. А теперь еще и перед "фабрикантами"... - А чему вы научились у "фабрикантов"? - Я у них научилась при любом свете более или менее нормально выглядеть. Здесь такой свет, что хорошо получаются только люди их возраста. Все остальные в этом доме на экране выглядят уродами. Я сюда первый раз пришла, когда только из больницы выписалась. Была в таком невменяемом состоянии, просила ребят, чтобы они этого не замечали. А когда увидела себя на экране, мне стало дурно. Словом, при этом ярком свете очень тяжело быть красивой. - А правда, что вам за участие в "Фабрике звезд" заплатили миллион долларов? - Два миллиона. - Серьезно? - Конечно! Можете даже запрос отправить в налоговую инспекцию и потребовать расследовать. - И за такие деньги вы раскрыли секрет, как стать Аллой Пугачевой? - Нет, я раскрыла секреты профессионального мастерства, поделилась некоторыми профессиональными тайнами, которые моим выпускникам непременно пригодятся в жизни. А стать Аллой Пугачевой невозможно - ей нужно родиться. - Скажите, Алла Борисовна, а вы в детстве тоже сорвиголовой были или все-таки примерной девочкой? - И то и другое. Разве есть однозначные личности? Я таких не встречала. Я могла быть сорвиголовой вне школы. Например, в играх. Была такая замечательная игра - казаки-разбойники. А поскольку я жила в районе Крестьянской Заставы, было безумно интересно играть, потому что там стояло много больших деревянных домов, которые соединялись сараями и заборами. Мы проделывали тайные ходы и ловили друг друга. Это могло продолжаться с утра до вечера. Конечно, приходилось и драться. Сначала вроде как в шутку, а потом... Но дрались мы до первого синяка. - Значит, доставляли хлопоты родителям? - Я начала доставлять им хлопоты лет с тринадцати. Это переходный возраст с характерным максимализмом. Мнения родителей кажутся не такими уж мудрыми, думаешь, что знаешь все. Своенравие было такое! Даже не то что своенравие, а свободолюбие, потому что меня воспитывали очень строго, особенно бабушка, но два раза я все-таки убегала из дома. Например, когда я влюбилась в мальчика, мне, естественно, хотелось с ним чаще видеться. И я это делала под разными предлогами. А родители очень боялись, казалось, что они мне не доверяют. Это было очень обидно. - А у вас было прозвище в школе? - Да, но странное: Шая. У нас было четыре рыжих человека, и один из них был очень похож на меня. Его звали Шая. В школе его все обижали, а я одна защищала. Так вот сначала меня обзывали "Шаева защитница", а потом сократили до Шаи. - Вы не припомните тогдашнюю свою любимую песню? - Первое, что приходит в голову, - "У дороги чибис". Она по радио все время звучала и детям нравилась. Может быть, из-за своей ритмичности. - И вы тоже подпевали? - В детстве быть певицей я не мечтала, если вы об этом. Но пококетничать перед зеркалом, как всякая девчонка, любила. Когда я была молодая, мы распрямляли волосы утюгом, представляете? А сушили в духовке! - Не представляю, хотя сейчас в некоторых салонах могут спалить волосы похлеще, чем в духовке. Вот вы, кстати, даже макияж только в редких случаях кому-то доверяете сделать. - Если точнее, то я его всегда сама делаю. Давным-давно был неудачный опыт: меня все раздражало, все было не так. С тех пор стала гримироваться сама. - А вы не устаете все делать сама? - Вся моя семья давно выучила старинную английскую пословицу: "Если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам". - Но вы же непредсказуемая, Алла Борисовна! У вас, кажется, меняется все, кроме жизненной философии. - Не могу сразу сообразить. К таким вопросам готовиться надо: какая у меня жизненная философия? Раньше, например, я придумывала для себя всякие девизы. Первый - из Чехова: "Неси свой крест и веруй". Второй - из Булгакова: "Никогда ничего не проси, особенно у тех, кто сильнее тебя: сами все предложат и сами все дадут". Третий девиз я даже сама написала: "Я не боюсь быть убежденной в том, что вас надо убедить. Не страшно быть мне побежденной, а страшно вас не победить". Вот такая замысловатая фраза, которая вдруг мне приснилась, и я утром ее записала. Что касается того, просить или не просить, то иногда это меня подводит. Иногда и надо бы попросить сильнейших, но, правда, какой в этом смысл? - Извините за бестактность, но почему среди ваших мужей никогда не было крупного бизнесмена или видного политика? - Может, будет еще... Шутка! Впрочем, я и без этого кайфую от каждого дня моей зрелой жизни. Я получаю то, что не могла иметь раньше по неопытности, по наивности, по излишней решительности. Кайфую от всего! Даже ощущение, что жизнь подходит к концу, тоже радует. Кого-то это убивает, а людей моего характера радует. Если бы мне сказали, что дни мои сочтены, я не стала бы с ума сходить, потому что каждый день наполнился бы необъяснимой радостью. Понимаете, у меня нет будней. У меня каждый день - праздник. Особенно после пятидесяти. Встаешь утром живой, здоровой, ничего не болит - уже праздник! - Как обычно начинается ваш день? - Я иду в душ и говорю: "С гуся вода, с Аллочки худоба". Худоба в смысле "плохое". - А в смысле настоящей худобы? - Ох уж мне эти диеты... Еда - это особая тема. Я обожаю все, что мне не рекомендуется, - соленое и острое (нельзя из-за голоса), жирное и мучное. Сейчас, правда, я во всем этом себе отказала и предпочитаю кисломолочные продукты и зелень. От вкусной еды я получаю чувственное наслаждение, но не могу ни один кусок проглотить без раскаяния. Люблю итальянскую кухню, кавказскую, китайскую, русскую. Перед концертами прошу вареный язык. Могу заказать в номер изысканные блюда, а иногда хочется просто съесть сосиску в фаст-фуде. - Не поверю, что лимузин Пугачевой тормозит возле метро и вы идете покупать хот-дог! - Тормозит. Иду не сама, а отправляю водителя. А я потом ем это с большим наслаждением, сидя на заднем сиденье. - Случайные прохожие при виде такого зрелища не обалдевают? - А у меня в машине стекла затонированы, они не видят! А вообще, скажу вам по секрету, самая лучшая диета - сосисочная! На ней же все американцы помешались. Лопают сосиски как ненормальные! А я вообще не хочу сильно худеть. Я когда похудела и сделала операцию, меня никто не узнавал. Подходили и кивали: "Привет, Кристинка! Классно выглядишь!" Ну? И зачем мне это надо? Мне на сцене нужна основательность. Кроме того, когда я худею, становлюсь такая кокетливая... Киркоров, помню, меня тогда ужасно ревновал и даже хотел, чтобы я поправилась, специально подкладывая мне всякие пирожные. - Известно, еще одна ваша страсть, не меньшая, чем еда, - курение... - Ну да, я бросала несколько раз, однажды не курила почти полгода, но всегда начинала снова. Как ни крути, профессия стрессовая, да и мне, согласитесь, чертовски идет сигарета. Как однажды метко выразился Филипп, "Алла курит очень эротично". Вот я и перестала бороться, только сигареты теперь выбираю полегче и непременно с белым фильтром. На смену облегченному "Мальборо" пришли стильные мундштучные "Сигаронне Лайт". - Слышал, вы терпеть не можете, когда вас называют звездой? - Никогда не называла себя звездой! Звезда - это когда весь мир тебя знает и носит на руках. Если я и звезда, то местная, как я говорю, "кремлевская", российская. Люди иногда меня считают высокомерной, не понимая, что все это у меня от застенчивости. - Уж не шутите ли вы? - Я серьезно. У меня были периоды, когда я совсем себя не любила. Потом поняла: когда ты себя любишь, тогда и тебя любят. Я вообще заряжаюсь от любви. - А для вас существуют такие понятия, как престиж и мода? - Существуют, конечно, но я выбрала мудрую позицию "безвкусно одетой бабенки". Когда на приеме все сверкают бриллиантами, я прихожу в свитере. Это очень удобная позиция. - Что-то не приходилось вас наблюдать в таком виде... - Ну ладно уж - просто не застали! Раньше ведь не было денег и надо было выкручиваться. И фигуры не было... Дело даже не в фигуре, а в образе. Я никогда не хотела, чтобы меня разглядывали с точки зрения, как я одета и во что. А потом меня один раз кольнули, другой. И я подумала: чего мне оправдываться? Я использовала эту ситуацию и теперь прекрасно себя чувствую. Кристину, кстати, в основном одеваю я, и поверьте мне на слово, что я очень хорошо разбираюсь в моде. - И кого предпочитаете? - Пако Рабанн нравится. У него один балахон был очень красивый, прямо как на меня сшитый, но не сложилось... Еще Карл Лагерфельд нравится, Роберто Кавалли. - Артисту тяжело соблюдать режим. Вот вы, например, когда встаете? - Смотря когда лягу. Мне нужно 5-7 часов, чтобы выспаться. Когда много работы, можно даже 4. Хотя говорят, что для хорошего вида нужно 10 часов сна. - О чем вы думаете, засыпая? - Вы что, хотите, чтобы я ложилась всегда с одной какой-то мыслью? Я просто молюсь. - За городом хорошо спится. Как проходят ваши дни на Истре? - Конечно, есть немалый соблазн рассказать, как рано утром забрасываю на спину ружьишко и бреду по окрестным лесам в поисках дикого зверя... Но на деле все прозаично - сплю, гуляю, отдыхаю. Когда хочу получить острые впечатления, включаю телевизор. - Хоть в своей крепости не находитесь в напряжении? - Нет, здесь на меня не смотрят. Хотя почему - собака смотрит... - Но она же не понимает, что вы знаменитая певица. - Мне кажется, она понимает, что я не бедная женщина, раз сумела ее купить. - А Филипп? - Что Филипп? Филипп меня слушается. Я старше, поэтому умнее. Попробовал бы не послушаться - сразу в лобешник закатаю! Шутка. - О вашем гардеробе тоже легенды ходят. Например, о шляпках. - О, я очень люблю шляпы! У меня их несчетное количество. Но моя самая любимая пострадала во время одного выступления на стадионе: лил дождь, и когда она высохла, превратилась в кукольную. Но я все равно люблю ее и храню. Кстати, свой знаменитый балахон и первые босоножки я тоже не выбросила. Шикарные такие туфли - золотые, на платформе. Они вышли из моды, а теперь вот опять вошли! - Западные знаменитости вряд ли столь трогательны. - Я им иногда завидую белой завистью. Они могут делать карьеру и безбедно существовать. Я с удовольствием остановилась бы, но не могу, потому что нужно же что-то есть и нормально выглядеть. - Внуки часто гостят у вас? - Они иногда приезжают на выходные, но для меня это самые обычные дни. - Вы их как-то развлекаете? - Что могут делать на отдыхе нормальные дети? Старший катается зимой на снегоходе, сидит у компьютера, младший строит горки во дворе, катается на лыжах. Никите все дается легко, но он ничего не доводит до конца. Может прекрасно писать, но специально пишет буквы разной величины. И я понимаю, что все не случайно. За этим чувствуется какой-то свой взгляд на мир, свое абсолютно уникальное мироощущение, которое нельзя ломать. А Дени вообще очень забавный. Когда он был совсем маленький, с первого же дня, как только я появлялась, он начинал громко орать. Не знаю почему. А однажды я с порога ему сказала: "Я к тебе не подхожу". И он стал из своей кроватки на меня поглядывать и заигрывать. Но какая у него любовь к матери - вы себе не представляете! Дети у Кристины очень хорошие. - А Кристина - она хорошая дочь? - Она самая лучшая дочь в мире, такая, о какой может мечтать любая мать! - А в личных вопросах вы даете дочери советы или совершенно не вмешиваетесь в ее жизнь? - А что в нее вмешиваться?.. Да она, честно говоря, и не советуется со мной. Кристинка умненькая девочка. И потом, какой я могу дать совет? У нее своя жизнь. - Скажите, а вы часто хвалите своих подопечных? - Почти не хвалю. Знаете, когда вижу, что мать сильно хвалит своего ребенка, начинаю беспокоиться за это дитя. Ведь неслучайно раньше, особенно в деревнях, детей старались вообще не хвалить, чтобы выросли они богатыми и здоровыми. Когда была маленькой и к нам приходили гости, я пела, играла на пианино. Все умилялись: "Какая у вас доченька! И талантливая, и красивая!" А мой папа говорил: "Кто?! Она? Да это же ни с чем пирог!" В смысле пустой. Я плакала, переживала. Но, когда подросла, папа мне объяснил, что он специально это говорил, чтобы меня не сглазили. И вот видишь, помогло! Ха-ха! - Что у вас способно вызвать раздражение? - Многое. Больше всего - телевизор. Вообще-то люблю наши фильмы - "Собачье сердце", "Летят журавли", "Собака на сене"... В детстве произвел впечатление "Последний дюйм", в юности - "Искатели приключений"... Но их показывают редко. Нынешнее же телевидение - это настоящее поле битвы... Поэтому я люблю смотреть... на невключенный экран телевизора. И глаза отдыхают, и душа. - Алла Борисовна, оглянувшись назад, вы хотели бы что-то поменять в своей жизни? - Я не возвращаюсь даже на день. Не хочу. Я не помню того, что было раньше. Я ложусь спать и просто молюсь. - Вы верите в Бога? - Конечно, верю. Без помощи Всевышнего я бы не добилась ничего в этой жизни. - И последнее. Что в вашей блистательной карьере сыграло большую роль - удача, талант или труд? - Все начинается с труда. Потому что, когда к тебе приходит удача - это необходимый атрибут. И ты к этому должен быть готов. Но и бесталанные люди, трудяги большие, с искрой удачи тоже могут многого достичь. Это называется "хорошо знать свое дело, свое ремесло". У нас нет середины: люди либо очень талантливы, либо абсолютно бездарны. Талант - это как вечный огонь. Его невозможно потушить. Денис Лобков Все новости и статьи Клуба "Апрель"