Максим Галкин: «У нас тут с Аллой каждый день новые хлопоты, но мне они в радость»
Эксклюзивный репортаж из замка звездного семейства.
08:00. Кто ходит в замки по утрам, тот поступает мудро. Естественно, мы не пришли, а приехали. Прежде чем заехать во двор, вышли на пару минут из машины и были атакованы местным жителем. «Яблок не хотите купить?» — «Нет, спасибо». — «А приехали к кому?» — «К Галкину». — «Журналисты, что ли?» — «Да». — «А яблок точно не хотите? Жалко, у нас их столько! Вы подумайте!» Но думать некогда: открываются ворота замка La Pierre Blanche. (Алла Борисовна вслед за средневековыми владельцами шато захотела дать замку Максима имя. Поскольку он построен из светлого камня, то и назвала она его «Белый камень» — по-французски La Pierre Blanche). Прежде самого замка усталых путников из «Теленедели» поражает его ограда. Конечно, мы не рассчитывали на крепостную стену и ров с водой, населенный аллигаторами. Хотя… от человека, построившего в деревне Грязь сказочного вида шато с обсерваторией в башне, можно ждать необычных решений. Но здесь нет даже глухого трехметрового забора, лишь увитая виноградом кованая решетка! Да, это вам не какой-нибудь особняк на Рублевке — это La Pierre Blanche. Но где его владельцы? Время для прихода гостей и в самом деле раннее, особенно если учитывать, что артисты часто работают вечером и ложатся спать ближе к утру. Но хозяева, вопреки опасениям, бодры и полны энтузиазма. И если Максим одет по-утреннему, по-домашнему — в спортивный костюм, то у Аллы Борисовны вид более парадный — прическа, макияж, розовое платье с широким белым поясом…
— Алуся, а после завтрака можно сняться на втором этаже в музыкальной комнате, — предлагает Максим Алле Борисовне. И добавляет для корреспондентов «ТН»: — Там красиво.
У нас округляются глаза, потому что в знаменитом замке Галкина красиво везде! Любой угол подойдет для журнала об интерьерах, и о каждой стене и каждом кресле владельцу замка есть что рассказать. Он и рассказывает, только время поджимает: нужно ехать на съемки восьмого сезона популярного шоу канала Россия «Танцы со звездами», а до этого хочется покататься на лошади. Замок, конный клуб, бал… Э-э, мы точно в России в ХХI веке?
— Мы с Аллой оба скорее жаворонки, — рассказывает Максим. — Если бы я мог выбирать, предпочел бы всегда вставать часов в семь. Но режим артиста заключается в том, что никакого режима нет, и уже нет разницы, сова он или жаворонок по своей природе. Надо мне в шесть проснуться — значит, в шесть. Надо в пять — значит, в пять. Иногда проще вовсе не ложиться. Это нормально, я привык. Если понимаю, что сильно не высплюсь, кладу телефон с будильником в дальний угол комнаты. Чтобы его выключить, придется встать с кровати, и тогда я точно проснусь. Мелодию будильника выбрал сам телефон, а я согласился с предложенным им сигналом: «пи-и-ип, пи-и-ип». Однако бывало, что просыпал время сборов на самолет. Я не привык собираться заранее: так часто летаю, что собираюсь за полчаса до выхода. Соответственно, если встал позже, то ношусь как метеор и бездумно кидаю в чемодан все, что под руку попадется. Как правило, чем меньше времени на сборы, тем больше с собой вещей.
Сейчас маршрут полетов Галкина определен до конца ноября: от Москвы до Киева и обратно. В Киеве он с понедельника по пятницу снимается в многосерийном телефильме «Все могут короли» для канала Россия, но на каждые выходные возвращается — по субботам Максим ведет «Танцы со звездами». А до этого он вообще не был дома полтора месяца. Безвылазно снимался в Каменец-Подольском — в этом городке Хмельницкой области сохранилась старая крепость, отлично подошедшая для сцен, связанных со Средневековьем. В сериале герой Максима превращается в герцога, а сам Максим, построив замок в деревне Грязь, превратился в барина. Так его величают жители деревни, для которых он, кстати, стал полезным соседом: построил дорогу, отремонтировал барак для местных… Максим и сам называет себя барином — словами Пушкина.
— Когда выхожу из этого большого дома, который я сам построил в месте, которое сам выбрал, и наслаждаюсь красотами, все время вспоминаю строки из «Графа Нулина» Пушкина:
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает,
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
08:20. Максим предлагает погулять и насладиться красотами сада и нам. Впрочем, продюсер и фотограф уже кое-что видели — для них провела экскурсию Алла Борисовна. Поведала о внезапном нашествии кротов, показала свою экспериментальную клумбу, фруктовый сад и даже подсказала, где и как Галкина стоит фотографировать.
— Где вы хотите сфотографировать Макса? У этого дерева? Может, еще возле арки, чтобы сквозь нее был виден дом? На фоне замка стоит маленькая фигурка Максима — маленький хозяин большого дома…
— Вообще сад — детище Аллы, — объясняет Максим. — Она и сейчас его до ума доводит, экспериментирует, меняет одни цветы на другие. Ей это очень нравится. И в доме на Истре у нее сад потрясающий. А здесь она пытается воплотить в жизнь свою мечту об английском саде с легким налетом запущенности — эти якобы небрежные сады хорошо подходят под нашу местность и климат. Разумеется, мы советуемся со специалистами, они помогают решить многие проблемы. Сейчас у многих каштанов еще летом начинают по краям желтеть и скукоживаться листья — это не из-за того, что они раньше других деревьев чувствуют приближение осени, а потому, что на них живет или тля, или какой-то другой вредитель. Я посадил полтора года назад 12-метровый многоствольный каштан, и прошлым летом на его листья было грустно смотреть. Проконсультировались с хорошим дендрологом, по его совету в самом конце весны дерево опрыскали, и в этом году все обошлось. Все время находятся заботы… Кротов никогда не было, а в этом году настоящее нашествие! Избавиться от них почти невозможно, но мы их смогли прогнать гуманным способом — вставляли в норы ультразвуковые отпугиватели, сигнала которых кроты не выдерживают, и они ушли с участка. Пусть тут каждый день новые хлопоты, но мне и они в радость.
У Пугачевой и Галкина довольно четко делится фронт работ: Примадонна занимается цветами, а Максим — деревьями. Он попытался сохранить как можно больше старых деревьев, посаженных, еще когда здесь была усадьба Толстых, — они стали одной из причин, по которой Галкин купил этот участок. Зато яблони с грушами совсем новенькие.
— Фруктовый сад я сажал почти четыре года назад, когда дом строился. Второй год урожай собираем. — говорит Максим. — И этого урожая уже многовато: и варенье из яблок варим, и раздаем их. Вы посмотрите, у этой яблони ветки от тяжести на земле лежат! Однако слова «я сажал сад» не стоит понимать совсем уж буквально. Я бы с удовольствием и лопатой поработал, и своими руками посадил что-то, но времени еле хватало на то, чтобы выбрать деревья и проследить за процессом.
Похоже, детство, отрочество и юность этого человека не были отравлены принудительными работами на дачном участке. Спрашиваем. Так и есть.
— Родители не были фанатами возделывания огородов. У нас, конечно, что-то росло, особенно когда мы жили в Одессе: там климат позволял помидорам, патиссонам, кабачкам расти без посторонней помощи. А на подмосковной даче в основном была дикая малина. Но когда приезжала бабушка, папина мама, она всех нас привлекала к сельхозработам, несмотря на то что мы давно поняли: возделывать на даче огород более накладно, чем покупать овощи и фрукты на рынке. Однако бабушке так нравилось возиться на грядках… Не могу сказать, что мне это все было по душе, но что делать — копался там вместе с ней.
Пробуя сладкие яблоки и весьма крупные для нашей местности груши, спускаемся к крохотному декоративному пруду, в котором скоро зацветут лотосы. Любуясь новой порцией красот, слышим в небе гул то ли самолета, то ли вертолета. Владелец замка ничуть не удивлен.
— Периодически над замком делают круг-другой вертолеты. Иногда люди на машинах останавливаются и пытаются что-то разглядеть через забор, как-то автобус приехал с экскурсией. Я на такие вещи не обращаю внимания: мне мой замок нравится, пусть и люди полюбуются.
Любоваться, напоминаем, очень удобно: вместо внушительного забора — решетка.
— Забор где-то глухой, а где-то кованый — это из-за рельефа местности. — объясняет Максим. — Участок на холме, и на крутых склонах для основательного глухого забора пришлось бы делать очень мощные бетонные опоры. А кованую ограду со стороны деревни сделали по просьбе местных жителей — чтобы они, выходя из дома, сразу в каменный забор не утыкались. Ограда увита виноградом, по-моему, красиво. И во всем мире не принято строить глухие заборы даже вокруг дорогих домов.
Но защита от слишком уж любопытных глаз есть: перед лужайкой, где в теплое время года собираются гости, построен амфитеатр, который заслоняет ее от ветра и взглядов посторонних. Рядом с лужайкой сейчас по желанию Аллы Борисовны делают летнюю беседку. А веранда построена и обставлена — кроме кресел, там есть резная мраморная скамейка. В каталоге, по которому Максим ее заказывал, на ней почему-то сидел дизайнер Валентино. Когда в гости приехал Валентин Юдашкин, Максим точно так же сфотографировал и его. Теперь ждет, когда в замке побывает Вячеслав Зайцев и остальные наши модельеры.
Спрашиваем Максима, не бегает ли он по утрам возле замка и нет ли в каком-нибудь укромном уголке сада турника. Ответ отрицательный.
— Физкультура и я вообще довольно далеки друг от друга. У меня и тренажерного зала нет, одна беговая дорожка, на которой я никогда не бегаю. Мне нужно приехать в специализированное заведение, взять тренера — и тогда под его руководством я буду заниматься спортом. А дома всегда есть чем заняться, и я себя даже и не уговариваю. Зато просто пройтись или посидеть с книжкой в саду обожаем. Даже осенью, если утеплиться. А приехав вечером из города, мы с Аллой часто сидим на улице и смотрим на небо.
09:00. Любоваться садом можно бесконечно, но нас ждут великие дела, первое из которых — завтрак. Заходим с улицы прямо в столовую: там французское окно, то есть полностью стеклянная дверь. Круглый стол уже накрыт белоснежной скатертью и сервирован. Красота! Только для фотографии плохо. О чем наш фотограф, помявшись, сообщает Максиму.
— Убрать? Не вопрос!
Все сообща помогают домработнице Оксане убрать скатерть, и она расставляет тарелки на голом столе — все ради красоты кадра. Из-за нас и завтрак у Аллы Борисовны и Максима более солидный: чаще они ограничиваются йогуртом и фруктами-ягодами, но в честь нашего приезда на столе еще и блинчики.
— Блины испекла наша домработница — как правило, завтрак мы ей отдаем на откуп. А вот когда вечером должны прийти гости, они творят вместе с Аллой. Она готовит очень хорошо, у нее это от мамы. Я, к сожалению, не был знаком с Зинаидой Архиповной, но знаю об этом по рассказам Аллы и всех ее друзей. И Алла великолепно готовит дичь, утку, говядину, салаты очень вкусные и интересные придумывает. Она творчески подходит к готовке и разрабатывает новые рецепты. Только иногда забывает свои удачные импровизации, зато наша домработница за ней все записывает и потом повторяет.
Когда фото сделано, Максим предлагает:
— А теперь мы можем позавтракать все вместе! Оксанины блины вы просто обязаны попробовать.
И на столе появляется белая скатерть, а на ней — огурчики, помидорчики, яблоки из своего сада, блины, даже икра в вазочках…
— Блины точно не надо погреть? Они еле теплые! Почему вы не едите икру? Берешь блин прямо рукой, так удобнее, на него икру. Побольше! Почему вы ее так мало кладете?
С таким хлебосольным хозяином и таким завтраком можно забыть, что мы вооще-то приехали делать репортаж. Даже тарелки, из которых мы едим, и чашки, из которых пьем, непростые.
— Это, — объясняет Максим, — первый полный сервиз в истории человечества! До его появления все вразнобой было — чашки такие, тарелки сякие. Но триста с лишним лет назад для австрийского двора сделали белый сервиз с лебедями.
Секундой позже, заметив, как все замерли:
— Мой — копия, разумеется, можете так уж сильно не бояться и пить чай спокойно.
09:40. — Музыкальная комната наверху, — говорит Максим, — давайте покажу. Я схожу переоденусь, а вы пока подумаете, как нас лучше сфотографировать, и свет поставите. Кстати, оборудование можно не тащить по лестнице — есть лифт. Даже два.
Мелькает мысль, что если застрянем в лифте в замке у Галкина и он нас будет спасать, это очень оживит репортаж. Но вряд ли обрадует хозяев. Хорошо хоть, кричать и долбить по стенкам не придется: в лифте есть телефон. Впрочем, опасение, чем-то похожее на надежду, не оправдывается — доезжаем без приключения.
Рояль в замке Галкина — не только еще один красивый предмет интерьера.
— Алла очень часто на нем играет, и несколько моих друзей хорошо играют на рояле. А на той неделе приезжал в гости мой старший брат Дима с женой и племянниками. Моя племянница Алина в этом году начала заниматься музыкой и попросила Аллу дать ей урок — вот они вместе играли.
Нам тоже повезло послушать игру Аллы Борисовны. Переодевшийся Максим появился вместе с померанским шпицем Марусей.
— Алла захотела померанского шпица, и друзья подарили нам Марусю. Для меня это не совсем собака: по моим представлениям, собака должна быть размером с маленького теленка. У меня не было своей собаки, но у брата, уже на тот момент жившего отдельно, была большая черная лабрадорша Несси, и когда Дима уезжал в отпуск, то оставлял Несси нам. Мне вполне хватало месяц пожить с собакой, потом по ней поскучать и через год снова получить ее на месяц. Я считаю, это самая прекрасная форма общения с домашними животными. Нет, я очень люблю собак, но это же большая ответственность и сплошные хлопоты. До сих пор помню все зимы, когда ни свет ни заря в темноте выходишь с Несси в мороз, а она еще норовит убежать. А если у нее еще течка, так просто пулей вылетаешь за ней из подъезда! У Несси был строгий ошейник шипами внутрь, без него я бы ее не удержал. Несси считала, говорила «мама», хитрющая была и с характером. Когда мне давали курицу, она решала, что и ей полагается курица, когда я садился на диван, она тоже обязательно садилась на диван. А Маруся для меня скорее какое-то сказочное существо, а не собака. Она королевских кровей и ведет себя как королевишна. Нам ее передали довольно взрослой особой, ей было около полугода, и она вообще у нас ничего не изгрызла — с самого начала вела себя с королевским достоинством. Она любит посидеть на ручках, поиграть. Я ее кормлю собачьими сосисками. Она ждет меня с гастролей, и когда звонят сказать, что я подъезжаю, всегда встречает у входа. Как различает по звонку, что речь обо мне идет, не понимаю! Маруся не спит у нас на кровати, но если меня долго не было и она сильно соскучилась, ждет утром под дверью. Дома она ведет себя как королевишна, зато во дворе — как стопроцентная собака. Бегает и гоняет пришлых кошек: к нам часто соседские забегают и чувствуют себя хозяевами, пока Маруся их не поставит на место. У многих собак полные клички, длинные и сложные, но у нашей и полное имя тоже Маруся. Алла ее так назвала. Ну а что? Она и так живет в замке, родословная у нее самая аристократическая, если еще и имя давать заковыристое, было бы уже чересчур.
Музыкальная комната так же уютна и изысканна, как и все в этом замке. Дубовые резные панели, на одной из стен картина, глядя на которую моментально окунаешься в лето: дама в белом стоит у деревянной калитки среди зелени.
— Я увидел эту картину на выставке, и она мне прямо издалека понравилась. Подошел, прочитал фамилию художника — Галкин.
Спускаемся к выходу уже по лестнице. Оказывается, что виноград, который вьется в холле по колоннам, — предмет нежной заботы Максима.
— У этого комнатного винограда страшное название. Не хочу показаться высоколобым занудой, но растение зовется тетрастигма Вуанье филодендрон. Специально не заучивал, просто у меня память на случайные комбинации звуков хорошая. Нашла нашу тетрастигму Алла. Это тропическая лиана, которая редко встречается в обычных квартирах, потому что буйно разрастается, ей нужно очень большое пространство. Лиана должна за что-то хвататься, а у нас ей самостоятельно ухватиться особо не за что, надо подвязывать усики бечевочками, и эта обязанность лежит на мне. Полтора месяца, что я снимался в Каменец-Подольском и не был дома, Алла и наша домработница Оксана ее не трогали. Я приехал, поставил лестницу и начал убирать пожухшие листики, привязывать усики… Эта механическая работа помогает отвлечься и разгрузить мозг, и я ее обожаю.
У Максима есть и другие домашние обязанности.
— На мне все, что касается инженерных систем. Если что-то вырубается, что-то надо перезапустить, если поздно вечером специалист по вентиляции не успевает подъехать, я знаю, как в систему зайти и как ей управлять. Между прочим, это не очень просто для непосвященного человека: комната, куда сведена вентиляция всего дома, похожа на мини-завод! Там регулируется скорость подачи и температура подаваемого воздуха, скорость забора воздуха из дома. Не могу сказать, что мне это доставляет наслаждение, но если ты живешь в доме, где есть вентилирование, кондиционирование, отопление, «умный дом» — то есть компьютеризованная система управления домом, то волей-неволей во всем этом должен разбираться. Понятно было, что Алла не станет вникать в такие вещи. Я с легким страхом думал, что мне предстоит врубиться во все эти системы, но разобрался, и теперь приятно понимать, как тут что работает. «Умный дом» управляет светом, музыкой, кондиционированием во всех комнатах и шторами в нескольких. Самое удобное в нем, что можно, ложась спать, с одного пульта выключить свет во всем доме, не надо ходить по комнатам и щелкать выключателем. Он и правда умный, в смысле хорошо отлажен, только зависает иногда. Но я знаю, где в подвале, в электрощитовой, надо выдернуть, а потом снова воткнуть в розетку вилку, чтобы «умный дом» перезагрузился и взялся за ум. На случай, если забуду, там бумажка висит: «Третья вилка слева — «умный дом».
Для управления «умным домом» Галкин придумал декоративную панель. На ней деревянная голова, у которой вместо ушей крылья, похожие на крылья летательных аппаратов, которые рисовал Леонардо да Винчи. Нажимаешь на кнопочку — панель медленно ползет вверх, а голова при этом медленно машет ушами. Прямо над стеклянными дверями замка еще одно изобретение Галкина.
— Когда из-за второй бетонной стяжки появилась полка, я стал думать, чем ее заполнить, и решил, что там должны быть вращающиеся большие деревянные шестеренки. Они просто для красоты, но я их замкнул на вторые стеклянные двери. Вторые двери сделаны на случай больших холодов, правда, мы ими не пользовались даже в 30-градусные морозы. Но если уж их открываешь или закрываешь, шестеренки наверху начинают вращаться.
В подтверждение своих слов Максим нажимает на кнопочку, двери закрываются, и шестеренки размером с тарелки и блюдца медленно поворачиваются.
10:10. Пора выдвигаться в конно-спортивный клуб. Нас ждет лимузин Maybach с водителем. В автомобиле Максим продолжает быть любезным хозяином.
— Тебе точно так удобно? Нажми на эту кнопочку, выползет подставка для ног, и будет еще удобнее! А сейчас смотри наверх!
Стекло на крыше из прозрачного становится мутно-белым, а потом снова прозрачным! Так же «умеет делать» стекло между пассажирами и водителем. Шайтан, нанотехнологии! Галкин доволен произведенным эффектом и тем, что человек рядом с ним едет с максимальным комфортом. У Максима никогда не было машины, которую он водил бы сам, — просто потому, что он не умеет этого делать: не было ни желания, ни времени учиться. Впрочем, может быть, он восполнит этот пробел уже зимой. Зато Галкин освоил транспорт, на котором мало кто катается и даже мало кто знает. Это сибоб — подобие водного мотоцикла: на нем не надо сидеть, за него надо просто держаться.
— Я очень люблю плавать, нырять и вообще все, что связано с водой. И попробовал пару лет назад плавать с сибобом, а когда мы с Аллой были в Крыму этим летом, продолжил на нем кататься. Ты его держишь в руках и плывешь с довольно приличной скоростью — около 20 км/ч. В Крыму было гигантское количество медуз, и когда я проносился на скорости, возникало забавное ощущение, что плыву в желе. Когда медленно гребешь руками, плывя по-лягушачьи или по-собачьи, и натыкаешься на медузу, это отвратительно, а с сибобом другое дело.
10:50. Приезжаем в конно-спортивный клуб «Новый век», где Максима ждет черный конь Джодэкус породы фриз. Максим кормит коня привезенным из дома сахаром и заботливо вытирает ему слюни салфеткой, чтобы Джодик выглядел на фото красиво и опрятно.
— Я впервые в жизни сел на лошадь в начале июня. Съездил сюда раз восемь, а потом начались съемки, так что занятия прервались. Вот приехал к Джодику после долгого перерыва. В этот конно-спортивный клуб меня давно зазывали друзья, но я все не зазывался и начал брать уроки исключительно потому, что для роли требовалось. И так мне этот конный спорт понравился!
В декабре, когда съемки в Киеве закончатся, обязательно буду сюда ездить регулярно. Я из восьми занятий шесть ездил на Джодике. Привозил ему то яблоки, то сахарок, а потом стал на всех его соседей по конюшне брать: нехорошо, когда один ест, а шестеро на него смотрят. Так что меня, когда я заходил в конюшню, встречали все его соседи. Но лошадь не собака: от того, что ты ее сахарком угостишь, она к тебе не привяжется. Может тебя полюбить, только если живет в твоем доме или если вы, как в фильме Спилберга «Боевой конь», вместе прошли огонь и воду. Но вообще это животное свободолюбивое, норовистое и себе на уме. У Джодика со мной чисто деловые отношения. Он знает, что я его позову, угощу, а потом он будет бегать по кругу. Ему не очень хочется, но работа есть работа. Видя, что я человек добрый и мягкий, он пытается отлынивать. Я видел этот контраст — как он себя со мной ведет и как с тренером! С тренером в галоп даже не по щелчку — по еле заметному прикосновению. А я бью-бью-бью — ему все по барабану.
Но в Каменец-Подольском кони Галкину попались и вовсе привередливые.
— Там были буйноватые жеребцы-шестилетки, которые все время норовили укусить друг друга и актеров. Игривые они были. У нас была сцена, когда мой брат по фильму уже залез на лошадь, а я стою рядом, разговариваю с человеком. И каждый раз, когда я входил в кадр, конь пытался меня вытолкнуть из кадра! Он косил глазом и прямо выталкивал меня: переставлял ноги и толкал меня в бок. Пришлось в кадре держать руку на его шее, чтобы он не толкался. Зато сейчас в Киеве был замечательный жеребец Мавр. Совершенно спокойный, все команды выполнял. Я в лесу ночью на нем ездил.
Наша встреча с конем Джодиком длилась от силы полчаса — во-первых, поджимало время, а во-вторых, начался ливень. Подсушив футболку феном и наскоро пообедав в ресторане клуба, Максим, которому пора было уезжать на съемки, попросил знакомых:
— Можно я вам пакет отдам? Там сахар для лошадей из Джодикова отсека.
Передав гостинец, мы галопом помчались в Москву. Перед запланированной поездкой на «Мосфильм» пришлось незапланированно заехать в московскую квартиру Галкина, чтобы он смог переодеться.
13:30. Приезжаем на «Мосфильм», где Максима ждет сначала репетиция, а потом и эфир «Танцев со звездами». Уже восьмой сезон!
— Каждый сезон отличается той совокупностью индивидуальностей, которые участвуют в проекте. Насколько люди разные, настолько и сезоны разные. Мне кажется, что главное достоинство этого проекта в том, что он уже стал брендом. И уже не имеет значения рейтинг, не имеет значения, какие звезды участвуют. А главное — это ощущение элитного танцевального клуба, практически семейная атмосфера со своими традициями. Достаточно большая консервативность программы — это ее достоинство.
16:25. Начинается эфир программы. Сам Максим тоже танцевал и пел для заставки этого сезона песню из мюзикла «Поющие под дождем».
— Танец вошел в клип минимально, но я репетировал с хореографом в студии более сложный вариант, а потом мы поехали в театрально-концертный зал «Дворец на Яузе», где станцевали на ступеньках. Это была мегасъемка! Пригнали огромный кран, с которого шла циркулярная раздача воды. Вода подавалась с трех водовозов и с двух пожарных машин. Благо погода была неплохая, выглядывало солнышко. В течение четырех часов я и все танцоры были абсолютно мокрыми. Можно было навернуться на этих ступеньках. Но ради любимого проекта можно было и помокнуть.
20:00. День, который так рано начался и прошел столь насыщенно, и заканчивается довольно рано. Максим держит путь назад в замок. Нас с собой не зовет — хочет прийти в себя. Ведь скоро им с Аллой будет совсем не до отдыха.
Елена Фомина