Хорошо ли строить Театр Пугачевой на Васильевском острове? Покидая губернаторский пост, Валентина Матвиенко распорядилась выделить целевым назначением остров в устье Смоленки для строительства Театра Аллы Пугачевой. Это решение вызвало много споров. Противники Смольного утверждали: на торгах этот участок земли мог быть продан в 10 раз дороже, чем стоят финансовые обязательства инвестора перед городом. Администрация объясняла свой выбор социальной и культурной значимостью будущего объекта. Мы предложили петербургскому архитектору Евгению Подгорнову, автору концепции комплекса, рассказать об основных идеях, а экспертов – прокомментировать визуальные материалы. От автора проекта Евгений ПОДГОРНОВ, руководитель архитектурного бюро «Intercolumnium»: - Разрабатывая концепцию Театра Аллы Пугачевой, мы стремились создать многофункциональный комплекс. Главный зрительный зал должен иметь 8,5 тысячи мест, такая вместимость дает возможность проводить концерты мировых звезд. В здании размещаются образовательный центр, репетиционные залы, кружки, студия звукозаписи. Оно живет и работает большую часть суток, а не только во время концертов и спектаклей. При концертном зале предусмотрена гостиница на 95 номеров, где живут гастролеры и их группы. Номера могут использоваться и как гримерные. Поскольку любой театр – мероприятие убыточное, необходимо предусмотреть коммерческую составляющую, куда мы включили отель, бизнес-центр и апартаменты, рестораны, фитнес-центр, бутики, расположив всех их в отдельном здании. Выбранное заказчиком место - остров в устье Смоленки - определило архитектурное решение. Не хотелось рисовать мелких членений, большие открытые пространства диктуют брутальные формы. Поэтому задуманы два здания – плоский концертный зал соседствует с высокой офисно-жилой аркой в виде буквы «П». Про фамилию Пугачевой мы не думали, но не возражаем против такого образа. Пробовали разные высоты для арки, остановились на 90 метрах. Арка обращена к городу и к заливу, ее форма создает впечатление воздушности, она служит ориентиром, если приближаться к Петербургу по воде. ЗСД в этом месте уходит в тоннель под Смоленкой и не нарушает визуальное восприятие. Театр выносится к городу. Последнее обстоятельство представляется очень важным, сам путь к Театру Пугачевой (расстояние от Наличной улицы составляет 800 метров) за счет освещения, тумб, экранов может создать настроение, стать началом театрального действия. Подобный эффект пути недостижим больше нигде в Петербурге. Даже Александринский театр не дает подобного ощущения: зритель идет от метро, поход через Екатеринский сад будет искусственным, да и не длинным. Концертный зал представляет собой трансформируемое пространство. Колосники высотой 39 метров позволяют показывать драматические и оперные спектакли, проводить симфонические концерты. Для проведения рок-концертов пол под частью партера может опускаться, а кресла убираться. За счет появления стоячих мест зал увеличивает вместимость с 5,5 до 8,5 тысячи человек. В висящей части здания с «вылетом» 20 метров расположен малый зал для выставок, камерных концертов, вечеринок, пресс-конференций и т.д. В акватории перед театром устанавливается плавучая сцена, в белые ночи она может быть местом для городских праздников и световых шоу на воде. В это время створки внутри арки закрываются, они становятся гигантским экраном. Общее число зрителей на набережных вокруг этой сцены может достигать 25 тысяч человек. Комментарии экспертов Святослав ГАЙКОВИЧ, руководитель архитектурного бюро «Студия 17»: - Легко писать о том, что в принципе нравится. Даже и критиковать легко. В самом деле, похож ли этот грубый брусок на храм лицедейства, коим должен быть театр? Где загадочность, неопределенность, игривость, интуиция? На иллюстрациях имеем по-военному четкий ответ на все пункты задания: зал на N мест, фойе по СНиПу, коробка сцены и так далее. Военная тема звучит и в основном образе – что это все, как не мушка и прицел! Нет, однако, ответа на вопросы, легко ли будет сделать полностью идентичными объемы офисного билдинга и гостиницы, чтобы они стали симметричными ногами большого П, и нужен ли нам сегодня такой прямой посыл к Дефансу – и тут оборонная тема! Возможно, игривость и театральность появятся позже, ведь представленный материал сделан тонким и искушенным зодчим, неоднократно выступившим в центре Петербурга, хотя и под свист оголтелых критиков. В последующем развитии проекта хотелось бы увидеть апелляцию к искусству и уход от прямых ассоциаций со Шпрекельсеном (автор арки Дефанс. – В. Ш.). Пока же радует решительный и масштабный подход авторов к теме, чистота формы и отсутствие стилизаторства. Владимир ЛИНОВ, доцент СПбГАСУ: - Хотя предложенная схема - еще не проект, некоторые важные вещи можно сказать. Место чрезвычайно опасное для исторического центра. Спрямленный участок Смоленки был в давние времена сознательно расположен точно по оси Невского проспекта, на его зрительном продолжении. В этом авторы планировки видели какую-то символическую связь «старого» с «новым». Никто не предполагал в 60 - 70-е годы ХХ века, в эпоху разработки морской панорамы, что «новое» может быть таким нахальным по отношению к центру города. Высота предлагаемого здания - 95 - 100 м. Сразу возникает два вопроса: не будет ли здание торчать фоном для Адмиралтейства и что написано в высотном регламенте? Слава богу, простой анализ с картой и линейкой показал, что с Невского от Мойки, от канала Грибоедова, от Садовой новое здание видно из-за Адмиралтейства не будет. С более дальних точек с Невского его не видно. Невским, однако, город не заканчивается. С другими видами дело хуже. Ориентиром может служить 24-этажный жилой дом на Смоленке, на улице Одоевского. Его высота 72 м, и верхняя треть этого дома прекрасно видна с Дворцовой набережной, с центральных мостов и многих других важных точек. Понятно, что 100-метровое здание будет присутствовать в ценных панорамах значительно активнее дома на Одоевского. Накладка произойдет, скорее всего, на здание Пушкинского дома (Таможни). Не случайно в высотном регламенте Правил землепользования и застройки предельная высота зданий в зоне предполагаемого строительства театра назначена в 70 м. Значит, опять высотный регламент, являющийся Законом Петербурга, нарушается. Снова разрешение на отклонение, суды, экспертизы, демонстрации... Принципиальная объемно-планировочная схема здания может критиковаться. Уникальный комплекс Пугачевой достоин более оригинального решения. Прямоугольная арка, завершившая однажды в 80-е годы гигантскую парижскую перспективу в районе Дефанс, не может быть воспринята вновь как серьезный архитектурный прием. Будет в этом что-то вторичное, бессильное. Людмила ЛИХАЧЕВА, архитектурный критик: - Остров в устье Смоленки предназначен под акцентное сооружение. (Не буду рассказывать длинную историю про памятник Великому Октябрю – ее и без меня кто-нибудь расскажет.) Акцент – это нечто, выделяющееся на фоне – ну, как белый жемчуг на черном платье. А мы что видим? Здание, которое всем своим видом говорит окружению: ребята, я такое же, как вы, – не хуже и, главное, не лучше. И это, на самом деле, не дом говорит, а его автор Евгений Подгорнов – своим коллегам-архитекторам, это окружение построившим. Помню Евгения лет десять назад: он буквально фонтанировал идеями, ему чуть не плохо становилось, если в неделю не выдаст пару-тройку инноваций. За чересчур смелые эксперименты его не единожды выносили с Градсоветов. И вот теперь он делает вещь, нацеленную на то, чтобы пройти Градсовет. Вещь бесконфликтную: правильную, но скучную. В ней есть дозволенные ассоциации – с аркой Дефанса и с БКЗ «Октябрьский». Но при этом она – бледная тень того и другого. Чтобы, не дай бог, не затмить собой контекст, не вызвать споров и сильной критики. Как это называется? Да конформизм. И знаете, обидно становится. Не за Евгения Подгорнова – все молодые бунтари со временем становятся конформистами. Чтобы выжить и перейти в категорию «зрелых мастеров». Обидно за очередной упущенный случай создать что-то яркое – таких мест и таких случаев не так много в этом городе. Но не вытанцовывается. Гергиеву вместо Перро канадцы стоят сарай, а тут даже конкурса устраивать не стали. И правда – зачем копья ломать, если все равно в строительстве все будет упрощено и опошлено? Получается, Подгорнов и в этом смысле поступил разумно – его архитектура нашим строителям под силу, такое они строить привыкли. И спрашиваешь себя: почему даже в соседних скандинавских странах, в Финляндии, в Норвегии, театры у воды – архитектурные события, а у нас… Когда за спиной у комплекса встанут небоскребы будущего морского фасада, он вообще пропадет на их фоне. Еще обидно за Аллу Борисовну Пугачеву, если это и правда ее театр. Уж она-то всегда умудрялась быть нонконформисткой - и в творчестве, и в жизни. Говорят, ей посвящена эта форма небоскреба в виде буквы «П». Буква «П» прямо-таки довлеет над этим местом. Сначала один чудак хотел там построить Военно-морской музей в форме «П» – чтобы сквозь музей проезжали автомобили. Затем москвич Плоткин рисовал гигантскую лежачую «П» – морской вокзал, окно в Европу. Теперь вот еще вариант… Что-то безнадежное слышится в этом засилье буквы «П». Иван ЧЕЧОТ, ведущий научный сотрудник Российского института истории искусств: - «Буква «П», как в Перми…» - расшифрует продвинутый. «Зеркало из «Икеи»…» - скажет домохозяйка. «Уцененная арка Дефанс в Париже», - сокрушенно вздохнет интеллигент. «Зато просто и ясно – как в Париже!» - парирует его жена. «Да это же бывший «Октябрьский» зал на Греческой площади… Это Ленинский мемориал в Ульяновске…» - узнает образы молодости советский человек. «Зачем возвращаться к советскому официальному стилю 1970-х годов? Кем это заказано?» – поставит вопрос ребром политолог и призовет развернуть борьбу с «протаскиванием» советских штампов. Вот, собственно и все, что можно сказать, выражая разочарование. Это здание, будь оно построено, не внесет нового смысла, не откроет новых путей. С другой стороны, необходимо по справедливости отметить, что предложенное решение профессионально, просто, внятно, даже может быть названо лаконичным. С практической точки зрения оно удовлетворяет пожелания заказчика, к тому же малобюджетно и технологически легко осуществимо местными строительными силами. Нагнетая позитив, можно углядеть, что здание задумано строгим по стилю, открытым и воплощает метафору «окна в Европу». Оно действительно не эклектично, последовательно и логично воспроизводит свои прототипы. Объемы и пропорции красивые, светлые; образ – от нейтрального до оптимистического. Если проект, с дополнениями импровизационного свойства, будет осуществлен - это далеко не самый худший вариант развития событий. Михаил ЗОЛОТОНОСОВ, архитектурный критик: - Проект так называемого Театра песни Аллы Пугачевой сразу напомнил мне Президентскую библиотеку им. Б. Н. Ельцина в здании Синода. Президентская библиотека, занявшая ничтожную часть объема и представляющая собой небольшое помещение с компьютерами (оно могло располагаться в любом районе Петербурга или любого другого города страны), стала ширмой для элитного дома свиданий, как назвал объект «Синод» гендиректор одной строительной фирмы (предупредив меня, что это он сказал «не для печати»). Аналогично и в случае с театром песни: придуман обычный многофункциональный комплекс (МФК), в котором предусмотрены гостиница, апартаменты, офисы и даже фитнес-центр, а концертный зал занимает 1/128 общего объема. Соответственно создано ООО, учредителями которого являются председатель правления рыбоперерабатывающего холдинга «Русское море» Максим Воробьев (22%), его партнер Михаил Кенин (22%), президент корпорации PMI Евгений Финкельштейн (22%), а также Алла Пугачева (17%) и Кристина Орбакайте (17%). Иными словами, это самый заурядный проект коммерческой застройки, вложение в недвижимость, а театр песни и фамилия «Пугачева» выбраны как паровоз (вряд ли «Главрыба» получила бы это место для головного офиса). Так что именовать строящийся комплекс зданий «театром» просто смешно. Я уж не говорю о том, что непонятно, что такое театр песни Аллы Пугачевой? Если вдуматься, абсолютно бессмысленная фраза. В лучшем случае будет еще один концертный зал, где будет петь Пугачева и весь ее «холдинг»: бывший муж с новыми подругами, дочь и «свита» от Маши Распутиной до Александра Буйнова. Может быть, зарезервируют место для певицы Ларисы Лусты, жены архитектора Е. Подгорнова. А нам это надо? После уточнения основного функционального назначения можно оценить, подходит ли выбранное место этому МФК. Место выбрано прямо посреди реки Смоленки. Если даже сейчас река Смоленка еще продолжает сохранять свое композиционное значение в этой части Васильевского острова, застраиваемого хаотично и бессистемно, то МФК уничтожит и часть реки, и ее смысл композиционной оси, закрыв горизонт, вид на залив, еще как-то просматривающийся сейчас, и т.д. Зрительная связь и с заливом, и с горизонтом будет окончательно утрачена. Посреди Смоленки ничего строить нельзя, как нельзя строить здания посреди Невы. Идея занять акваторию – главная градостроительная ошибка и главная наглость проекта. По вызывающей наглости мне эта гигантская буква «П» напоминает пресловутый «Монблан», «мегаунитаз» банка «Санкт-Петербург» и второе здание Мариинского театра, которое строилось и продолжает строиться без проекта. А также жилой комплекс на Шпалерной, 60, нагло воткнутый точно по оси Смольного Воскресения Христова собора. Теперь о букве «П». Понятно, что это указание на Пугачеву, но есть и другие слова, начинающиеся с этой же буквы, особенно актуальные с учетом отверстия по оси симметрии между «ногами» буквы. Так что народное наименование этого здания сомнений не вызывает. В итоге получилась монументальная пародия, произведение поп-архитектуры, соответствующее попсовой природе Театра песни Пугачевой и Ко, но как здание в композиционно важном месте неприемлемое. Кстати, банальное здание внизу, у подножья буквы «П», напоминает типовой кинотеатр или ДК: фантазию тут даже не включали, взяли что-то типовое прямо из компьютера. В архитектуре проявление стиля поп-арта в основном свелось к малым архитектурным формам, например, павильоны закусочных в виде гигантских гамбургеров. «Унитаз» банка «Санкт-Петербург» от Е. Герасимова и С. Чобана можно отнести именно к этому пародийному стилю. Но все это не более чем симптомы полной бесконтрольности при проектировании, симптом деградации инстанций контроля. Что касается архитектора Е. Подгорнова, то его проекты фигурируют в списке ошибок уже давно. Это и гостиница на Почтамтской ул. с жутким «пузырем» на крыше, и переделанное здание для Внешторгбанка на Б. Морской ул., 30, и офисный центр на пр. Добролюбова. Во всех этих случаях диагностируется полное игнорирование контекста. В данном случае, получив много свободного места прямо в акватории реки, Подгорнов спустился в своей деградации еще ниже, соединив пародийность с несомненной градостроительной ошибкой. К тому же пока неясна высота буквы «П». На картинке я насчитал 30 этажей, значит, здание будет высоту не менее 90 – 100 м. В какие-то охраняемые панорамы города оно несомненно вмешается. Особенно если на кровле появится какая-нибудь светящаяся надпись, например, «Абырвалг» - чтобы уже окончательно закрепить пародийный стиль. Рафаэль ДАЯНОВ, Архитектурное бюро «Литейная часть-91»: - Остров в устье Смоленки – место с собственной историей. Еще при советской власти, в начале 1970-х годов, когда формировался морской фасад города, была намыта западная часть Васильевского острова, по которой прокладывалось русло реки Смоленки. Так в ее устье был создан искусственный остров, где предполагалось воздвигнуть грандиозный монумент сначала в честь Октябрьской революции, а потом блокады (эти планы не реализовался). В 2006 году было принято решение о переносе на насыпной остров центрального Военно-морского музея. Согласно планам, новое здание музея должно было гармонировать с новым морским фасадом Петербурга и его застройкой. Сегодня Новосмоленская набережная – главная ось в величественном ансамбле центральной части морского фасада Петербурга. И вот на этом месте, с которым были связаны монументальные планы, поставят офисный центр, гостиницу и театр эстрадной дивы... Это во всех смыслах – профанация культуры. Если говорить о самом проекте, он явно повторяет парижскую Большую арку в квартале Ла Дефанс. Но в Париже Дефанс – не сам по себе. Это система трех арок, находящихся на одной оси, идущей от Лувра: Карусель возле Лувра, Триумфальная на площади Этуаль и Большая арка в квартале Дефанс. И эта система мощно работает, она создает безупречную панораму, формирует перспективу. А здесь – все наоборот. Такое впечатление, что городу умышленно затыкают все выходы к морю. Место, где Смоленка впадает в Финский залив, сознательно сформировано как открытое пространство. Но его искусственно перегораживают. На картинке-то мы видим арку, но если смотреть с уровня земли – все перекрыто зданием самого театра. А за ним еще и будут торчать дома, построенные на новом намыве. Совершенно ясно, что перед нами – очередная чудовищная градостроительная ошибка. По мне – так уж лучше церетелевского Петра Первого туда поставьте, но сохраните выход к морю. В общем, я в этот «театр» никогда не поеду. Подготовили Вадим ШУВАЛОВ, Станислав ВОЛКОВ