Мгновения ее весны

К шестидесяти годам она стала легендой. Но забронзоветь, по счастью, не успела. Поэтому даже юбилей певицы не стал поводом для сладкоголосых речей, елея в ее честь. Пугачева – не памятник нерукотворный, не икона. Реальная, настоящая. Живая – со всеми своими достоинствами и недостатками. Такую мы ее и любим. Сегодня в любви – от которой до ненависти, как известно, один лишь шаг – Пугачевой признаются мужчины, сыгравшие в ее жизни роли отнюдь не второго плана: поэт Илья Резник, композитор Раймонд Паулс, певец Владимир Кузьмин, композитор Александр Зацепин. Мужчины из жизни Пугачевой все, как один, остались ее друзьями

К шестидесяти годам она стала легендой. Но забронзоветь, по счастью, не успела. Поэтому даже юбилей певицы не стал поводом для сладкоголосых речей, елея в ее честь. Пугачева – не памятник нерукотворный, не икона. Реальная, настоящая. Живая – со всеми своими достоинствами и недостатками. Такую мы ее и любим.
Сегодня в любви – от которой до ненависти, как известно, один лишь шаг – Пугачевой признаются мужчины, сыгравшие в ее жизни роли отнюдь не второго плана.
Место подле Королевы часто бывает вакантно. Своего рода творческий конкурс на освободившуюся должность: мужа ли, любимого автора. Очередные «о, счастливчики!» сменяют очередных неудачников. Болдин, Кузьмин, Челобанов, Киркоров, Галкин… Но то – по правую руку Примадонны. Левая – занята далеко и надолго. Дружеское рукопожатие Ильи Резника по-прежнему все так же крепко.

Илья Резник:

– Помню, была история у нас с песней «Когда я уйду». Я в тот день уезжал в Ленинград. Решил с Аллой попрощаться, поехал в Театр эстрады, где у нее проходил концерт. И в такси, пока ехал, написал стихи «Когда я уйду далеко-далеко…» Принес их ей в гримуборную: «Аллочка, вот тебе стихи, я сейчас написал. У меня «Красная стрела» через час…» «Интересно, что ты написал». Посмотрела. И вдруг вскакивает на стул. «Ребята! Слушайте, что Илюшка написал: «Когда я уйду. Далеко-далеко! Не мучаясь? И не тревожась? – с такой вот интонацией. – Быть может, вздохнет кто-то очень легко и кто-то заплачет, тревожась…» То есть так ерничать начала над моими стихами. Я с комком в горле хлопнул дверью, уехал в Ленинград, на родину… На следующий день звонит: «Илюшка, ты знаешь, а я тут музыку написала»…Алла мне даже не друг, я бы сказал – сестра. А она меня братом зовет. Да, были у нас размолвки, обиды какие-то, но это все в прошлом. И я, и Алла – мы очень ценим нашу дружбу. И первый эфир на радио «АЛЛА» был со мной!

***

С латышским маэстро Пугачева давно уже не идет рука об руку. Однако «Миллион алых роз», подаренных когда-то друг другу и нам всем, не забываются. После той песни публика решила, что Алла и Раймонд – больше, чем просто творческий союз. И ведь не сказать, что так уж сильно ошиблась.

Раймонд Паулс:

– Что ж, скорее соглашусь с общим мнением, что Пугачева – пик моей карьеры. Может, поэтому даже сейчас, несмотря на всю эту шумиху вокруг Аллы, для меня она прежде всего – очень хорошая артистка и певица, остальные вопросы меня не интересуют. Для России, наверное, мы нечто большее, чем просто композитор и исполнительница. Это я понял еще тогда, когда первый раз мы отсняли этот несчастный «Маэстро» на телевидении. Мы были в центре внимания, а я, оказывается, смотрел на нее какими-то влюбленными глазами. Ну люди придумывали, что хотели. А у нас просто удался приличный номер, и все на этом. Конечно, мы были хорошими друзьями, в Москве много веселились, проводили очень приятные вечера у нее дома. Я помню, еще Кристина пешком под стол ходила, а за столом Илья Резник – очень остроумный человек – задавал всегда тон. Да, веселая компания у нас была.
Сейчас, конечно, у меня своя жизнь, у нее своя: свои проблемы, дела. Но нам нечего делить, мы остались в нормальных отношениях. И даже несмотря на то, что, может быть, сейчас у нас нет очень близких отношений, я все равно считаю Аллу своим другом.

***

В отличие от маэстро «Парень с гитарой» не только тронул душу Пугачевой, но и покорил ее сердце. Они остановились в шаге от загса. Не сумев преодолеть лишь одно препятствие – творческие амбиции друг друга. Алла могла быть только № 1. На № 2 Владимир не согласился.

Владимир Кузьмин:

– На самом деле странно все получилось. Я не мог на ней жениться, потому что был женат и у меня были трое детей. Официально в Советском Союзе мне бы развод никогда не дали. Но Алла сказала: «Я сделаю тебе развод». И со своими связями она этого добилась. Я стал свободным человеком, таким счастливым. Тот день на самом деле был самым счастливым в моей жизни, серьезно… А потом просто в один момент я понял, что она не тот человек, с которым я способен жить. Дело в том, что при своих амбициях я не мог быть вторым. В любом случае. При всем уважении к Алле – дай бог ей здоровья, счастья, я не мог купаться в лучах ее славы. Я сам по себе, я должен быть свободен. Может, это мальчишество, но я не мог выносить, когда мне говорили, что я вылез за счет Пугачевой. Как умная женщина она это поняла в конце концов и просто меня отпустила… Сейчас мы живем по соседству – в пяти минутах езды друг от друга. Иногда приезжаю к ней на мотоцикле, болтаем о чем-нибудь. Но никогда не разговариваем о личной жизни.

***

«Кто, не знаю, распускает слухи зря…» Вокруг Женщины, которая поет, сплетен и легенд всегда было в избытке. В том числе и сочиняемых ею лично. Одна из таких – о неком молодом, талантливом и прикованном к постели композиторе по фамилии Горбонос – стала причиной разрыва между Зацепиным и Пугачевой. Жаль. Многие до сих пор уверены, что песни Зацепина–Дербенева – лучшее, что исполняла когда-либо Примадонна.

Александр Зацепин:

– Она мне очень нравилась как исполнитель. Алла сразу все пела чисто, грамотно, никогда не ошибалась. Все певцы, когда записывали дабл-треки, обязательно перепевали куплеты по нескольку раз: где-то протягивали дольше, где-то интонацию меняли. У нее точно было все с первого раза.
Наше сотрудничество прекратилось после фильма «Женщина, которая поет». И не то, что я так уж сильно обиделся на этого Горбоноса, просто она поставила меня в глупое положение. Представляете, вы бы написали музыку для фильма, и вдруг у вас четыре песни вынимают и ставят какого-то Горбоноса. Без вашего на то согласия. В титрах будет написано: «Музыка Зацепина и Горбоноса». А в Союзе композиторов могут решить: Зацепин кого-то протаскивает. Или, не дай бог, что этот Горбонос платит мне деньги. И зачем мне это нужно? Если бы она сказала: мои песни, дело другое. А так: какой-то Горбонос, которого и знать-то никто не знает… Но что сейчас об этом говорить. Прошло время, все обиды мы друг другу простили...

Дмитрий Мельман


Все новости и статьи Клуба "Апрель"

Рейтинг@Mail.ru