Сегодня вся Москва, которая говорит и показывает, обязательно почтет за радость и долг распоздравить Примадонну
Многие готовились к событию заранее и тщательно. Одни заказывали цветы и покупали подарки, справляя обновку для праздничного ужина. Другие придумывали тексты, подбирали фотографии и записывали передачи.
Насчет “парня” — не ради красного словца. Поэт Михаил Танич предположил, что родители Аллы скорее всего хотели рожать мальчика, вот и получилось, что у Аллы налицо все “родовые признаки мужчины” (так и сказал!), то есть — смелость, целеустремленность и, главное, ум, благодаря чему она, мол, и стала тем, кем стала. Были бы у нее родовые признаки женщины (то есть отсутствие, надо полагать, смелости, целеустремленности и ума) — прозябала бы, видать, на кухне с сопливыми детьми и мужем-оболтусом всю опостылевшую жизнь. Вот не гадал никогда, что г-н Танич такой сексист!
Впрочем, утверждения знаменитого поэта-песенника косвенно подтвердили воспоминания Аллиной учительницы русского языка и литературы Веры Александровны Петровской, которая в начале 60-х годов прошлого века обучала будущую суперзвезду русскому языку и литературе в 496-й школе Пролетарского района. Старшеклассница Алла, по ее воспоминаниям, была удивительной озорницей, затейницей и придумщицей. Придумала даже переодеваться в мальчика и выводить в таком виде на прогулку под ручку других девочек из школы. Люди так и думали, глядя на парочку, что идут мальчик с девочкой. Куда ходили — неведомо. Точки на Тверском бульваре у памятника Есенину, где нынче всякие такие девочки-мальчики тусуют, тогда еще не было. Но все равно весело…
Вера Александровна также предъявила удивительный манускрипт — собственноручное сочинение ученицы 6-го класса “Б” Аллы Пугачевой об экскурсии в Третьяковскую галерею. Юную Аллу привлекли не какие-нибудь ромашки, васильки или мишки на бревнах, а сразу картина “Боярыня Морозова”. “Как величественна сама боярыня! — восхищалась ученица. — Несмотря на то, что она была в цепях, в ней осталось гордое величие. Она высоко подняла руку в знак того, что она все-таки осталась при своем мнении”. Ой, неспроста юная Алла засмотрелась тогда на “Боярыню Морозову”… За сочинение, кстати, заработала 5, хоть и с минусом. За маленькие ошибочки.
“Правда, что вы называли Аллу Машей?” — впился в одутловатого Чела всеми четырьмя глазами-буравчиками ведущий. “Ну да, — признался Сергей Васильевич, — а она сама всегда, когда по телефону прощалась, говорила: “Пока-пока, ваша Маша”. Ну раз Маша, значит, Маша…”
“А как вы познакомились?” — не унимался любопытный Малахов. “Как-как, позвонила она мне и в гости пригласила. Пришел, пили, потом ничего не помню. Утром проснулся на какой-то кушетке. Ботинка одного нет, носка тоже. Вся рубашка в помаде…”
“А где была в этот момент сама Алла?” — ярче Полярной звезды засияли все четыре глаза ведущего — зрачки и очки. “Ее уже не было”, — кратко, но убедительно заключил ныне трезвенник Челобанов.
“Алла, это была ваша помада?” — не в силах сдерживать уже собственное любопытство выудил я Аллу в каких-то приуральских лощинах, где она разъезжала с гастролями. “Он что, так и сказал? — опешила Алла. — Блин, ну совсем уже! Ну какая помада?! Мы ж дома сидели, я дома не напомаживаюсь. А он какую-то Галину тогда с собой привел…”
Не скучно, в общем, праздновали мы Аллин happy birthday. Не было только Фили. О нем вообще никто из “воспоминавших” даже словом не обмолвился. Десяти лет брака словно как и не бывало. Сам ФК в этот день зажигал с белорусской участницей будущего “Евровидения” Анжеликой Агурбаш и ее богатеньким мужем — колбасным королем Николаем где-то на Кипре. Действительно, до Аллы ли, когда такие бабки в разработке…