В. КИСЕЛЕВ: Мы выступаем на профессиональной эстраде пять лет, записали несколько песен, ставших популярными — «Каскадеры», «Прости, Земля!», «Трава у дома», «Путь домой»,
но до сих пор не выпустили сольной долгоиграющей пластинки. Больше того — последний «миньон» «Землян» вышел уже полтора года назад... Так что все пока ограничивается отдельными
песнями в сборниках. Но это не только наша проблема — фирма «Мелодия» не успевает следить за развитием молодежной эстрады. Вот и со времени вашего, Алла, альбома «Как тревожен этот
путь» прошло также больше двух лет... Интересно — почему?
A. ПУГАЧЕВА: Выпустить достойную песню, особенно сейчас, когда довольно большой репертуарный голод у всех исполнителей, — это требует времени. Такие «хиты», как «Маэстро»,
«Миллион роз», «Айсберг», «Без меня», как практика показывает, раз в год появляются, не чаще. А собирать пластинку из всех подряд новых песен не хочется. Раньше я торопилась записать
на Диск новые песни, а потом складывалась необычная ситуация: песни в концертах менялись настолько, что зрители их с трудом узнавали. Так появилось стремление вначале попробовать
новинки на публике, отшлифовать, а потом уже записывать.
B. КИСЕЛЕВ: А может быть, и нам, исполнителям, и фирме «Мелодия» стоит больше экспериментировать? Не бояться выносить в
грамзапись свои поиски... А то получается, что на пластинках фиксируются уже апробированные, обкатанные варианты, а это делает альбомы традиционными, «неживыми». А в звукозаписи сейчас
очень важен этот элемент эксперимента, живого звучания — недаром же такое распространение получили по стране магнитофонные концерты, на дискотеках звучат записи откуда угодно, а
пластинки «Мелодия» выходят с большим опозданием и не пользуются большим спросом. Кстати, и песни из вашей программы «Пришла и говорю» уже
прозвучали по телевидению, записанные на магнитофоны, разошлись широко, вышел и фильм, а пластинки все нет и нет...
A. ПУГАЧЕВА: Я не застрахована от того, что на художественном совете «Мелодии», независимо от того, что эти песни поются в программе или прозвучат в кинофильме, найдутся люди,
которые скажут: «Нам это не нравится!» и на дадут возможности выйти пластинке.
B. КИСЕЛЕВ: О придирчивости худсовета «Мелодии» ходят легенды, но странно, что подтвергаются критике чаще
всего артисты самобытные, неординарные. А такие ВИА, как «Здравствуй, песня!», «Синяя птица», «Лейся, песня», которых не отличить друг от друга, тиражируют одну пластинку за другой.
А. ПУГАЧЕВА: В художественные советы по эстраде, это касается и «Мелодии», и телевидения, и радио, и концертных программ, стоит смелее вводить комсомольских лидеров, молодых
рабочих, инженеров, студентов, при оценке сложных явлений нужно больше опираться на мнение молодежной аудитории. К сожалению же, часто слушают, оценивают, принимают произведения,
программы ансамблей и групп люди уважаемые, многоопытные, прожившие жизнь в эстраде, но далекие от анализа сегодняшней ситуации в этом быстро развивающемся жанре. Отсюда крен в оценках:
раньше, мол, все было лучше, а теперь стало по-другому, значит — хуже... Но почему же? Ведь на кинофестивалях есть дни детских фильмов, фильмов для юношества, когда места в жюри занимают
школьники, учащиеся, молодежь! Разве это не интересный опыт? Делами молодежной музыки должны заниматься люди компетентные, образованные, но люди, знающие рок-музыку глубоко, люди
молодого возраста — таково мое мнение.
В. КИСЕЛЕВ: Наша группа за пять лет не приняла участия ни в одном конкурсе, смотре, отказываясь от многих предложений. Зато мы любим выступать
во Дворцах спорта, в так называемых больших гала-концертах, вместе со многими артистами. Сюда публика приходит с желанием сравнить: кто из артистов интересней, лучше, и выражает свое отношение аплодисментами, которые здесь начинаешь ценить вдвойне. И если бы так было на фестивалях, конкурсах — оценки давали зрители, слушатели—на такой бы фестиваль мы бы с удовольствием поехали. Поэтому с такой радостью выступали на XII Всемирном в Москве — вот где мы с публикой были в едином ритме...
А. ПУГАЧЕВА: Где-то я видела, по-моему, на фестивале песни «Евровидение», как после концерта зрители кидают шарики за понравившегося исполнителя, и на огромном экране видно,
как диаграмма успеха растет. Красиво и точно! У нас же активизация публики в телевизионных конкурсах подчас ограничивается голословными призывами ведущего: присылайте, дескать, письма,
они помогут в определении победителей. Весьма туманно... И еще, вовсе не стоит каждый фестиваль притягивать к какой-то теме. Сейчас нужнее фестивали песни разной — и лирической, и
патриотической, и шуточной, и игровой. Фестиваль песни мне видится праздником для зрителей и артистов, праздником, на котором будут названы лучшие песни, но не будет побежденных. Если
публчка и отдаст кому-то предпочтение, то это не значит, что другой артист плох. По той простой причине, что могут существовать разные мнения.
В. КИСЕЛЕВ: Сейчас много говорят и
обсуждают вашу идею создания в Москве Театра песни. В таком театре, где будут свои режиссеры, разнообразные программы, стационарная аппаратура, можно будет устраивать по-настоящему
праздничные фестивали. Можно будет раздвинуть сроки, давать возможности выступить разным исполнителям, предоставить эту сцену молодым.
A. ПУГАЧЕВА: В этом Театре пески молодым хотелось
бы доверить «главные роли». Я считаю, что у нас понятие «молодой исполнитель» слишком растянулось. Подчас ими зовут певцов, которым далеко за 30, но которые все еще ходят в «подающих
надежды». А в Швеции я недавно слушала пластинку «Пинк» («Розовые») девятилетних ребят, и они так здорово поют! И ведь это очень интересно — посмотреть на первые шаги талантливых ребят,
устроить для них, 14—15-летних, 16—17-летних, свои конкурсы. Надо омолодить нашу эстраду!
B. КИСЕЛЕВ: Но как же обойтись без периода «борьбы», утверждения себя, своего стиля, образа? Ведь без этого трудного, но необходимого периода не обходится ни одна настоящая, а не искусе венно разрекламированная «звезда».
A. ПУГАЧЕВА: Но не нужно и создавать лишних проблем. Сцена все равно загрузит ими артиста — проблемами зрителя, техники, репертуара, успеха, но к чему создавать
дополнительные трудности? Талантливые люди часто легко ранимы, а нашей сегодняшней молодой эстраде нужны имен-" но талантливые люди. Потому что ремесленников, людей, работающих в поте
лица, хватает, и они также нужны, но еще нужнее — яркие, неординарные артисты. Чем раньше их заметим, тем скорей будет толк. И искать нужно не только в Москве или Ленинграде. Если меня
сменят, так и должно быть, но конкуренция — это не смена, это интересная борьба. А то подчас мне семой приходится придумывать себе стимул. И это не мои личные проблемы... Потому что
это — беда всей нашей эстрады.
B. КИСЕЛЕВ: Мы считаем, что молодежная рок-музыка способна выражать самые высокие и светлые идеи, увлекать ими огромные аудитории. На Западе «рок»
поставлен на новейшую техническую основу. И стало быть, если мы намерены серьезно противопоставить потоку завозной, «фирменной» музыки свою, то, думаю, надо только приветствовать
стремление наших коллективов совершенствоваться. Вы согласны?
A. ПУГАЧЕВА: Если я была бы против, то мне нужно было бы утверждать, что мы должны сейчас ездить в каретах, слушать патефон... Как этого можно не понимать?! Один солидный человек, когда я говорила о том, что нашему ансамблю не хватает аппаратуры и мощности, при слове «мощность» воскликнул в сердцах: «Да куда вам больше, у вас и так громко!» Но ведь громко именно оттого, что качество аппаратуры и мощность не на современном уровне. У вас, «Землян», есть напор — и звуковой, и напор молодости, мужественности, этим вы сумели выделиться, в этом же ключе нужно и продолжать.
B. КИСЕЛЕВ: Рок-музыка, активная, наступательная, искренняя, может и должна сегодня занять место в досуге молодежи. Давайте отвлекать молодежь от алкоголя, но в то же время организовывать интересней, активней их досуг, включая туда больше концертов, фестивалей, музыкальных теле- и художественных фильмов.
А. ПУГАЧЕВА: Проработав почти двадцать лет на эстраде, многое повидав и передумав, я все больше понимаю: песня сейчас много может решить, это очень серьезное, хотя и такое мирное
оружие.