Примадонна не опаздывает — она задерживается
Она — первый ньюсмейкер в нашей стране. И она помнит об этом и напоминает нам, журналистам, своими выходками, фокусами, выходами замуж и обратно, и, что особенно радует, своими новыми песнями и альбомами. О ней написано и рассказано больше, чем можно было бы написать и рассказать. И все-таки по-прежнему третий десяток лет ручки тянутся к перу, перо к бумаге... Великая женщина, уникальная певица, она не похожа ни на кого, а ей подпевает вся эстрада и вся страна.
Я удивляюсь ее выдержке, когда она в тысячный раз отвечает на вопрос: «Ваши музыкальные пристрастия», и в сотый раз удивляюсь ее артистизму, когда она на него отвечает.
Пугачева давала пресс-конференцию в «Метрополе». Вызвав там ажиотаж не меньший, чем Джексон: журналисты, отмороженные и озверевшие от ожидания и друг от друга, рвали на части пресс-релизы и девушек, пытавшихся их раздать. Пресс-конференцию сначала перенесли с трех дня на пять, потом она была отложена до 19, а виновница торжества, по слухам, в это время была еще где-то по дороге из Питера (где, по ее словам, провела 4 бессонные ночи за монтажным пультом, собственноручно монтируя последние серии фильма про себя, любимую). Это по-пугачевски: заставлять себя ждать и неожиданно появляться (или не появляться). Ведущий пресс-конференции, представитель студии «Союз» напомнил, что встреча с примадонной посвящена выходу ее «дай бог не последнего» альбома «Не делайте мне больно, господа», потому и вопросы надлежит задавать соответствующие — об альбоме. Алла Борисовна обратилась к журналистскому люду с предложением не
придерживаться одной этой темы (потому что иначе будет неинтересно) и не бояться задавать некорректные вопросы (чем вызвала в зале бурное одобрение).
К альбому прилагается красивый пресс-релиз, в котором история каждой песни, биография и дискография певицы, цитаты из интервью... Пора уже выпустить книжку «Алла Пугачева. Житейская мудрость: изречения, тосты и пожелания... (список можно продолжить)». Но пока
книжки нет, читайте «Вечерку».
О названии альбома
— У меня сейчас такая счастливая пора, что никто и ничто не может омрачить мое радужное настроение. Что делает мне больно? Как всегда, всю жизнь — такая мелкая подлость, когда ты чувствуешь себя идиотом, абсолютно беззащитным перед людьми, которые вооружены подлостью, гадливостью, завистью, и ничего не можешь сделать. От этой беззащитности я всегда страдала.
О песнях нового альбома
— С каждой песней что-то связано, все — любимые, кроме одной. Я давала их слушать своим коллегам, людям другой профессии. Не было равнодушных. Я вложила туда кусочек своей души и нерва, там это осталось, и люди это чувствуют.
О дуэтах
— Я боюсь партнерства. Я достаточно мягкий и податливый человек, я больше буду думать о партнере, чем о себе. В театре это называется — резонер. То есть я настолько резонер, я настолько не главная в этом деле, что если я когда-то пела с кем-то дуэтом, то только для того, чтобы достойнее представить этого человека, нежели себя.
Если вы имеете в виду «Зайку» эту замечательную, то просто не было подпевок, и я решила помочь Филиппу — спеть «Я ночьями плёхо сплю». Думала — не узнают. К сожалению, узнали.
О себе как об императрице, монументе
— Как, вы сказали, меня называют? Это так меня называют, не я себя? Слава Богу! Это вы сказали. Это не вопрос был, просто вы сказали, кто я.
О неучастии в концерте памяти Леонида Дербенева в Театре эстрады и о конфликте с Машей Распутиной
- Я, честно говоря, не в курске конфликта с Машей Распутиной. Видимо, последнее время этой певице выгодны какие-то конфликтные ситуации то с Киркоровым, то с Пугачевой. Мне все-таки кажется, что больше внимания нужно уделять творчеству и не тратить время на пустяки. Я ее даже там не встретила, я вызвала всех на пять часов, потому как была сценаристом и режиссером этого концерта (как мне казалось, до пяти часов). Когда я пришла, оказалось, что режиссером себя считает Светлана Анапольская, и она мне предложила просто прочитать монолог. Поскольку, кроме «Бессонницы», я уже сто лет не пою песен Дербенева, то и смысла не было мне выступать в этом концерте. Я еще считаюсь певицей, и я знаю, на что я иду, когда выхожу на сцену и не пою. Естественно, когда меня объявляют в афише не как конферансье, а как певицу — если я не буду петь, это вызовет негативную реакцию. Я этого не хотела. Насколько я знаю, слухи поползли о том, что я заявила: либо я, либо Распутина... Но не царское это дело — заниматься подобными вещами (от оваций зашкаливает диктофон).
О матери
— Я очень хорошо помню свою мать и помню, как она говорила: что бы ни случилось, если тебя вызвали на сцену — ты должна идти. И я этот завет ее исполняю до сих пор.
О деньгах
— А сейчас их нет, денег. И гори они огнем. Было бы ровно столько, чтобы не чувствовать себя униженной. Хорошо, конечно, когда деньги в дело идут и можно ими поделиться. А так у нас в принципе есть все самое необходимое. Ничего — проживем как-нибудь.
О мужчине, который рядом
— У каждой женщины должен быть свой мужчина. У меня не Мастер, не Воланд и не Кот... Как бы сказать, чтобы не было обидно Киркорову... (подсказка из зала: Филиппу) Да-да, его так зовут. Раньше он был моим фаворитом. Сейчас это человек, который спасает меня от величайшего греха — от уныния. Я ему очень благодарна: он практически вернул меня к жизни. Благодаря ему я выпустила этот компакт-диск. Он практически провел всю работу над этим альбомом, кроме оформления. У меня уже тогда петь особого желания не было. Он заставил меня записать эти песни, возил меня в Тверь на студию, был организатором этого компакт-диска.
То, что я ухожу от концертной деятельности, это не значит, что я перестаю быть творческим человеком. У меня есть журнал и масса интересных дел, которые я боюсь пропустить. А Филипп — это то, что мне надо. А называйте хоть котом, хоть горшком — только в печку не
ставьте. Каждой женщине я желаю такого.
Когда наступает предел...
— Это зависит от многих причин: от здоровья, от желания. Но прежде всего — от «нужности». Надо быть очень большим реалистом и чувствовать — нужен ты людям или не нужен. Вот тут надо уже не быть слепым по отношению к себе. Это очень тонкая вещь. Майя Плисецкая может себе позволить сейчас выйти на сцену: у нее свое отношение и свой характер. По балету я — больше Уланова. Сделала какое-то свое дело, кажется, на этом я ставлю точку, нет... У меня такой период сейчас — мне интересно то, что я сделала, и совершенно не интересует то, что будет. Это так замечательно: свобода, пустота, вакуум — чудо! ...Я почувствую, когда буду не нужна. Я уйду, не беспокойтесь, уйду...
— Что вы уже сделали в жизни?
— Это надо подумать... Ну, во-первых, я родила — это очень важно. Мне осталось только дом построить. Человека я родила, деревьев я столько насажала за свою жизнь. Ну и дом построю. Так что я много сделала.
— Чбм вы будете заниматься в «отпуске на три года»?
— Вы знаете, я рада, что не знаю, чем. Я ничего не планирую. Я живу дальше. И очень хорошо живу.