|
КУРАЖ ПОСЛЕ ПОСТЕЛИ
Встать! Суд идет...
Лейпцигский процесс против болгарского антифашиста Георгия Димитрова в 1933 г., как еще
помнят некоторые из читателей, вылился в пламенную разоблачительную речь неутомимого борца,
искрометно обличившего самих судей. Попытка скандального журналюги Отара Кушанашвили
сработать на вчерашнем суде, учиненном против него Аллой Пугачевой, по димитровским лекалам
выглядела весьма свежо и отважно, но быстро сдулась.
В 14.15 (вместо указанных в повестках 11.00) к дышащей на ладан холупке Останкинского
межмуниципального районного суда, пружиня на кочках и ухабах, подкатил шикарный и
длиннющий белый лимузин. К оживлению уже утомившихся ожиданием журналистов и ответчиков, но
к безумнейшему удивлению бойких старушек — суетливых посетительниц судебных присутствий — из
белоснежного чрева чинно появились Алла Пугачева и Филипп Киркоров. Алла вся по-летнему
свежая и яркая (красный верх, белый низ) и ее муж в чем-то сереньком вельможно прошествовали
внутрь. Остальная процессия потянулась гуськом. Старушки заволновались. "Милок, это что ж,
Пугачева с Киркоровым разводятся, што ль?" Бабок успокаивали, как могли.
Г-жа Пугачева на мгновение остановилась в проходе и раскрыла истинную причину появления
— не личная обида (против Кушанашвили) привела ее сюда, а исключительно желание поставить
заслон "вопиющей бездарности" в журналистике. Бабули с облегчением вздохнули.
"Вопиющая бездарность" тем временем уже томилась на третьем этаже в крохотном зале
судебных заседаний, который за мгновение набился пубшкой, что бочка селедками. Журналисты,
свидетели, стороны и их сопровождение.
Журналисту Отару Кушанашвили предстояло понести наказание за клевету (ст.129 УК РФ) и
оскорбление чести и достоинства (ст.130 УК РФ), которые он нанес нашему Национальному
Достоянию программой "В постели с..." в декабре 1996 г. рассказами о том, что якобы хлестал
ее по щекам. Суд также вменил в вину обвиняемому "аморальную жестикуляцию", допущенную им во
время этих рассказов.
Кушанашвили без долгих проволочек сразу признал себя виновным по всем инкриминируемым
обстоятельствам, объяснив произошедшее минутным помутнением в рассудке: "Я пал жертвой
куража". Он также сказал, что в отличие от других, им же обиженных, это первый случай
цивилизованного выяснения отношений. "Другие мне майков тайсонов на дом присылали", — сказал
он. После столь чувственных признаний какое-либо дальнейшее разбирательство потеряло всякий
смысл. Судья для приличия послушала пару свидетелей, после чего в процесс вмешалась г-жа
Пугачева. Она сослалась на духоту в зале и неважное здоровье, объяснила, что все ей понятно,
извинения принимает, на тюрьме и каторге для Кушанашвили не настаивает, а радеет
исключительно за то, чтобы подлинная журналистика "всегда боролась за истину" и не
занималась скабрезностями.
Стороны сошлись на мировой. Лимузин уехал, а Кушанашвили еще долго раздавал всяческие
интервью.
Артур ГАСПАРЯН
|
|