- Добрый день.
- Добрый день, Алла Борисовна!
- Да, слушаю вас.
Меня зовут Олег Дементьев, я журналист и актер. Хотел бы два вопросика вам задать, если можно.
- Первый какой?
- Первый. Конечно, вы актриса и актриса драматическая. Это всем известно. И поэтому вопрос следующий: почему все-таки вы в жизни не ступали на театральные подмостки?
- Вероятно, не было смелости такой, не было предложений. Сейчас я могла бы это сделать. Я считаю, что я готова к этому.
- А есть у вас такой проект?
- Вы знаете, есть, но опять же пока что мне не хватает теперь уже мужества именно потому, что то, что мне нравится, оно мне уже по
возрасту не подходит. А то, что я должна найти какойто образ женский, у меня есть такой проект и даже есть героиня этого проекта. Я нашла
ее. Но сейчас боюсь вам говорить, чтобы, во-первых, не сглазить, а, во-вторых, чтобы никто не украл эту идею.
- Я желаю вам удачи в этом.
- Спасибо.
- Второй вопросик можно? Однажды на гастролях в Екатеринбурге я звонил организаторам с просьбой организовать интервью небольшое с вами. Они мне сказали, что это стоит 11 тысяч.
- О боже!!! Первый раз слышу. Если это так дорого, то, наверное, это хорошая идея, было бы на что жить. Нет, это, конечно, не так.
- Это они для себя хотели?
- Наверное, для себя, а, может быть, в расчете на то, чтобы вы отказались. Знаете, есть такая практика, что иногда мои организаторы
не хотят, чтобы я поехала куда-то, и они могут назначить такую цену, что люди сразу отказываются. Вот вроде как и прилично. Это наши
хитрости шоу-бизнеса.
- А есть ли у вас какой-то контактный телефон, по которому можно договориться?
- Конечно, есть.
- А вы не могли бы сказать?
- Пожалуйста, 9374930.
- Спасибо вам огромное, желаю удачи.
- Спасибо вам.
- До свидания.
- До свидания.
- Алло, вы слышите?!
- Конечно.
- Алла Борисовна, добрый вечер.
- Добрый день.
- Я буду быстро говорить, потому что желающих говорить с вами очень много. Директор института башенных кранов, фамилия моя Арутюнян. Поэтому, с вашего позволения, первое: вы великая душа, мы вас бесконечно любим.
- Спасибо.
- Второе: как здоровье Кристины?
- Отличное!
Все нормально?
- Да, все нормально. Спасибо, я тронута вашей лаконичностью.
- Что для меня немного важно. Я лично знаю... и неоднократно с ним говорил, скажите, пожалуйста, ему... грек, турок, русский, но
никогда себя армянином не называет.
- А он не только армянин и русский, там в нем столько крови замешано, если о каждой крови говорить...
- Как говорит его отец по армянской линии, и сколько раз я с ним говорил..., я знаю... почему все-таки он чурается этого?
- Ничего он не чурается. А что ж ему по-армянски, с кем говорить, с вами он будет по-армянски говорить. С американскими - по-английски, с французами - по-французски. Нет, по-моему, даже наоборот, очень даже не чурается, а где можно, везде вставляет, что он армянин. В нем очень много крови: итальянская кровь, и еврейская кровь...
- Красоты и здоровья, всего вам хорошего!
- Спасибо большое. До свидания.
- До свидания.
- Алла Борисовна?
- Да, здравствуйте.
- Вас беспокоят из Караганды, некто Могулик. Я вам высылала свои стихи на день рождения, вам должны были передать.
- Был такой факт, нет?
- Вы знаете, мне очень много стихов передали на день рождения, но я их все-все-все читаю.
- И вас не заинтересовало...
- Но это надо покопаться в памяти и в архивах.
- Да, потому что там было одно специально для вас - "Вся жизнь моя - один большой театр".
- А, может быть, я, конечно, прочла, но это же не значит, что меня заинтересовало, что я это буду петь или где-то читать, но мне
было приятно их получить. Для меня это огромный подарок и спасибо вам большое, потому что это частица вашей души, которая была подарена мне.
- А вам еще можно выслать?
- Конечно.
- А как? То есть так же?
- Точно так же.
- Спасибо.
- Пожалуйста, до свидания.
- До свидания.
- Алла Борисовна, здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Я - композитор.
- Очень приятно.
- Да, мне тоже очень приятно, у вас тоже очень хорошие композиторские, удачные просто бывают.
- Спасибо. А у вас тоже хорошие?
- У меня тоже хорошие. Но моя проблема в том, что сколько я ни давал кассеты в студии, в вашу, в частности, ни ответа, ни привета ничего такого нет.
- А фамилия ваша?
- Моя фамилия Ермолай Сарептов.
- Ермолай? И все?
- И все, ну Сарептов фамилия. Я несколько раз отдавал кассеты и не только в вашу студию и во многие другие, и очень, как вы понимаете, очень тяжело куда-то пробиться.
- Вы знаете, очень тяжело каждый раз отвечать всем, кто дает кассеты, что что-то не подходит. Поэтому я лично, слушая все кассеты,
и отвечаю тем композиторам, которых песня подошла.
- Ясно. То есть в принципе возможно.
- Конечно. Пишите, пишите много, часто, наверняка что-нибудь подойдет, наверняка.
- Хотелось бы надеяться, потому как сколько я их ни давал, а меня люди окружающие, которым я показываю песни разного рода, и
музыкантам и немузыкантам, им 90 процентов этих песен нравится и которые я представляю как образ того или иного певца или певицы, они
говорят, что это именно для них это и подходит. Как бы я не только из себя беру, ориентируюсь и на слушателей.
- А вы ориентируетесь на мой образ, да?
- Да. Есть у меня песни и для вашего образа.
- А вы можете в двух словах сказать, объяснить мой образ, а то я сама его понять не могу всю жизнь.
- Дело в том, что я не хочу вам объяснять ваш образ, я просто пишу те песни, тому или иному исполнителю, исходя из того, на что он способен, как его сделать. Потому что некоторые певцы берут на вооружение тот образ, который, собственно говоря, они не могут
сыграть. А играют по-прежнему себя. Бесконечно.
- А когда вы пишете песню, вы свой образ забываете вообще?
- Абсолютно.
- Да?
- Да.
- Вот это жаль, потому что, мне кажется, интересно личность композитора. Вряд ли вы сможете попасть вот так вот наугад на ту или
иную певицу. Вы можете попасть на любую, которой все равно что петь. А мне интересно, кстати, ваше какое-то мышление, ваш образ, как вы
смотрите на ту или иную тему, как вы ее выражаете. И в принципе я чужие мысли пою и чужую мелодию пою. И мне важно, чтобы ваш мир
раскрылся через меня.
Алла Борисовна, я с вами согласен. Имеется в виду, естественно, я когда сочиняю, я придерживаюсь, в общем делаю какой-то
образ, но здесь каждая толика какого-то образа - это составляющая из меня тоже, поэтому об этом я как бы даже и не думаю.
- Хорошо, Ермолай. Еще раз попробуйте прислать на Арт-студию. Я попрошу просто, чтобы они отдельно отложили мне на букву "Е".
Ермолай. Вот фамилию я точно не запомню, а имя...
- Ермолай, да. Я просто, знаете, я уже пять лет в Москве, шесть, и вообще я пишу академическую музыку. В Союзе композиторов
пока, знаете, раз в год пройдет концерт.
- Мне интересно будет познакомиться с вашим творчеством,
присылайте.
- Благодарствую, до свидания.
- До свидания.
- Алла Борисовна!
- Да.
- Здравствуйте. Это для меня очень неожиданно. Меня зовут Дмитрий, я ваш поклонник из Иерусалима.
- Очень приятно, Дмитрий.
- Алла Борисовна, у меня к вам вопрос. У меня есть два текста, я очень бы хотел их вам показать.
- По факсу пришлите.
- А вы не могли бы мне дать номер.
- 9374931.
- Алла Борисовна, когда вы собираетесь к нам в Израиль?
- Вы пригласите.
- Мы рады вас видеть здесь всегда.
- Пригласите, обычно раз в год я приезжаю в русскую миссию. А на концерты нужно приглашать, что я так поеду?
- Понятно. Я лицо неофициальное. Мы всегда очень рады.
- Вот это для меня самое ценное, что вы лицо неофициальное, а хотите меня видеть. Обязательно сделаю все, чтобы приехать.
- По этому факсу я вам пошлю. Как вы вообще к текстам относитесь вот таких неофициальных людей?
- Да я практически таких же неофициальных и пою, как правило. А потом они вдруг резко становятся официальными.
- Очень неожиданно мне - вот я с вами так говорю, с вами так легко разговаривать, просто неожиданно. Большое вам спасибо. Я вам желаю здоровья, я вам желаю творчества и очень хочется вас всегда видеть молодой, красивой и очень талантливой. Я от вас просто без ума, спасибо вам большое. Всего вам доброго.
- До свидания.
- А.Б. слушает.
- Добрый день, Алла Борисовна.
- Здравствуйте.
- Минчанин Михаил Владимирович.
- Очень приятно.
- Мне 60 лет. Я недавно был на вашем концерте, коротенький,
правда, концерт.
- Где это?
- В Минске.
- В Минске?
- Во дворце спорта.
- Коротенький?! Два часа для вас мало?
- Мне показалось. Вы уж простите, ради Бога.
- Так вам показалось! Так это же чудесно!!! Это чудесно!!!
- Правда, я сидел немножко далековато, но тем не менее. Алла Борисовна, я желаю, вернее, вот здесь «Известия», я, извините, я
чуть волнуюсь.
- Я тоже.
- Прямая линия, на ваши вопросы отвечает Алла Борисовна. Я всетаки достучался к вам. Вопросов у меня к вам никаких нет. Я о
вас все знаю.
- Все-все знаете?
- Почти все, да. Но я достаточно серьезный человек и я умею отделять зерна от плевел.
- Если бы вы знали, как я вам благодарна! Вот на таких как вы я и надеюсь, которые умеют это делать.
- Вопросов у меня к вам нет, просто я хочу вам пожелать здоровья, добра, благополучия, успехов.
- Спасибо вам большое.
- Живите сто лет, радуйте еще нас много лет, не уходите в том возрасте, в котором ушел Кобзон. Я его прощальный концерт тоже
видел. Не уходите, Алла Борисовна. Вы еще нужны нам.
- А вы знаете, он ушел с гастрольной деятельности, потому что тяжеловато, а так-то он поет.
- Да, я знаю. Спасибо вам, что вы есть.
- Спасибо вам за то, что вы есть у меня.
- Будьте счастливы.
- Спасибо. До свидания.
- До свидания.
- Радио «Эхо Москвы в Кузбассе». Мы бы хотели задать вам пару
вопросов для программы «Женский клуб».
- Радио «Эхо Москвы»? В Кузбассе?
- Да, в Кемеровской области.
- Привет Тулееву.
- Хорошо.
- Я его очень люблю.
- Хорошо, спасибо. Вы согласны?
- Давайте, пока есть такая возможность.
- Первый вопрос: что вы думаете о мужчинах?
- Что я думаю о мужчинах? Я о них не думаю. И их разыскиваю. Алло! Где вы? Их так мало осталось. Настоящих-то. Что ж мне
думать-то о них.
- То есть вы не думаете о них, вы их разыскиваете, да?
- Я не думаю, потом я очень верная супруга. Я думаю только об одном мужчине.
- Уже думаете, значит, о мужчинах.
- Потому что он настоящий.
- Это хорошо. Получается, что вы думаете об одном мужчине, да?
- Пока да.
- Хорошо. Спасибо. И второй вопрос: что вам нравится в мужчинах и что не нравится?
- Если бы мне было лет 18, я бы, наверное, сразу сказала, а сейчас я уже такую долгую жизнь прожила, мне столько не нравилось в
мужчинах и столько нравилось, что сейчас мне уже все равно, честно говоря. Был бы нормальный мужик - и все.
- Но все-таки может быть назовете пару качеств.
- Хорошо. Я считаю, что самое главное, для меня лично, качество в мужчинах это снисходительность ко всем вывертам женщины.
- А что отталкивает больше всего в мужчинах, какие качества?
- Качества меня вообще от мужчин, их мужские качества меня никак не отталкивают. Вот немужские качества меня отталкивают от мужчин. Если он как баба.
- Хорошо, чтонибудь еще можете добавить?
- К мужчинам?
- Да.
- А пусть они теперь добавят чтонибудь, потому как они и есть добавка к моей жизни.
- Спасибо. До свидания.
- До свидания.
- Здравствуйте. Я вас очень люблю, я ваша большая поклонница.
- А как вас зовут?
- Мария.
- Мария...
- Вам большой привет от всей нашей компании, это как бы клуб ваших поклонников.
- Спасибо.
- У нас к вам такой вопрос: когда у вас будут сольные концерты в Москве? Ждем не дождемся.
- Я так думаю, к весне, уже в новом веке.
- Весной будут?
- Да, хотелось бы.
- Здорово! А вы будете на юбилее "Лесоповала", у Танича
выступать?
- Да.
- Мы купили билеты, мы придем.
- Хорошо.
- Огромное спасибо, пойте побольше, радуйте нас своими
песнями. Мы вас безумно просто любим!
- Спасибо большое.
- Спасибо, до свидания.
- До свидания.
- Добрый день.
- Здравствуйте.
- Алла Борисовна, я Муциев Александр Вахасаид Магомедович, из
Чечни. Может быть вы меня помните?
- Конечно. Я же вам билет покупала.
- Да, да.
- Как вы поживаете, кстати?
- Очень плохо.
- Вы добрались до дома тогда?
- Да, и потом оттуда меня выгнали.
- Да что вы.
- И три месяца продержали в тюрьме.
- Боже мой!
- Как лицо кавказской национальности.
- Вы очень похожи на него, Вахасаид Магомедович.
- Да. Я хотел бы вот, Алла Борисовна, с вами увидеться. Я очень болен. У меня, как вы знаете, контузия. Это в первый раз они
поторопились и кровь сделали...
- Дайте, пожалуйста, мне ваши координаты. Раз уж я вам помогла один раз, то помогу и второй. Как ваши координаты?
- У меня нет. Я где попало...
- Бомж, короче говоря.
- А?
- Бомж чеченского разлива.
- Так скажем.
- Хорошо. Как бы мне с вами договориться. Вы запишите телефон один. 9374930. Там сидит девочка, Полина, вы ей напомните, она
запишет об этом и скажет вам, когда перезвонить, но звоните не раньше, чем через дня три.
- Три дня. И как можно вашу песню найти «Ухожу, ухожу и каюсь», вы так хорошо поете?
- Я не знаю, что это такое «Ухожу, ухожу, икаюсь».
- Это так слова в песне были. И доченька моя.
- А-а-а, и каюсь! А я думала, икаюсь. Я думаю, где же это я икала в песнях?! Спасибо большое, мы не будем загружать телефон. Я
все поняла. Счастливо вам, звоните.
- Алло!
- Алла Борисовна!
- А?
- Неужели вам можно позвонить просто по телефону?
- Это так редко бывает!
- Редко бывает?
- Редко, когда я подхожу.
- Вы изумительная! Разрешите представиться, меня зовут Наташа, я работаю, мне 37 лет, ну все очень ничего. Вообще я хотела вас
спросить не про всякие песни там, а, вы знаете, наверное, какой-то жизненный вопрос. Вы такая женщина, вы всегда разная. Как вы
считаете, вообще нужно быть разной? Мне кажется...
- Знаете, специально вообще никогда не нужно быть разной, это жизнь у меня такая разнообразная, разноплановая, поэтому жизнь
заставляет меня быть, наверное, разной, хотя для себя-то я в принципе одинаковая всегда.
- Да? А вообще, как вы считаете, женщина должна быть все-таки сильной?
- Женщина должна быть неглупой.
- Так не хочется быть сильной, так не хочется все тащить.
- А не надо вам быть сильной, потому что ваша сила в вашей слабости. Не надо.
- Должна быть неглупой.
- А вот неглупой, да. Но это просто рождается женщина сразу неглупой.
- Да, но не все, конечно.
- Да все женщины рождаются неглупыми, их потом глупыми делает жизнь.
- А что самое главное в мужчине, на ваш взгляд?
- Вы меня это все спрашиваете про мужчин, как будто я такая профессионал, можно сказать, в этом деле. Что самое главное, что
самое главное. Ну размер не имеет значения, как сейчас модно говорить.
- Но про это сейчас не нужно говорить.
- А что?
- Голова, наверное, ум.
- Глаза, скорее всего. Глаза зеркало души. Вот как посмотрит, так и ясно сразу станет. А потом еще скажет после этого. Вот два
таких вот фактора. Сначала должен посмотреть, как надо, потом сказать то, что хочется, чтобы устраивало. А так дальше все как по
маслу пойдет.
- Как вы себя чувствуете?
- Я себя супер как чувствую.
- Да?!
- Да.
- Все хорошо? А гастроли?
- На гастроли я редко выезжаю, но метко.
- Живете на своей даче?
- Да.
- Отлично. Алла Борисовна, всего вам самого-самого наилучшего, голос у вас просто фантастичный!
- Спасибо, Наташа, должна вам сказать, что в 37 лет у меня был такой интересный роман по жизни, так что я тоже желаю всего такого,
что увлекло вас что-то.
- Вы знаете, чтото оно и не идет только.
- А это возрастное, Наташа.
- Да?
- Да, это от 36 до 40 будет, ловите момент. А потом возьмите ластик и все сотрите и начните все заново.
- Да нет.
- Правда, правда, потом проверите.
- Да? В 40 все кончится?
- Нет, это закончится, да. Начнется совершенно другое. Так что желаю вам всего-всего, до свидания.
- Спасибо, до свидания.
- Алла Борисовна?
- Да.
- Добрый день.
- Добрый день.
- Я поклонница вашего творчества. У меня такой вопрос
интересует.
- Как вас зовут?
- Когда в ближайшее время состоятся ваши концерты в Москве?
- Как вас зовут?
- Ирина.
- Ирочка, я бы хотела, чтобы они каждый день были, но есть, конечно, определенные сложности и график. Надеюсь, что они
состоятся весной.
- Весной только, да. Спасибо. И еще можно вопрос: почему до
сих пор нет кассет рождественской встречи?
- Какой, видеокассеты?
- Да, ни видео, ни аудио не можем достать.
- Ах, какая вы молодец! Завтра же я это сделаю, хорошо?
- Хорошо, спасибо. До свидания.
- До свидания.
- Алла Борисовна!
- А.
- Добрый день.
- Добрый день.
- Прежде всего я поздравляю себя с тем, что мне удалось с вами переброситься парой слов в этой жизни.
- А как вас зовут?
- Меня зовут Борис Тихонович.
- Очень приятно, Борис Тихонович.
- Безусловно, я имел в свое время какойто шанс вас поприветствовать, когда вы летели из Кубы в том же самолете,
которым летел и я. Вы дарили плакаты со своими подписями.
- С Кубы?
- Да, с Кубы.
- Мать честная! Это ж сколько лет назад-то было! До революции!
- Мы с вами...
- А вы не моряк случайно?
- Нет, я моряк только по душе, а по жизни я много чего - и журналист, и переводчик, и единоборец, и так далее. И, конечно, не
в последнюю очередь поклонник вашего таланта. Может быть, я был одним из первых, кто восхитился вот этим вашим выступлением в
Болгарии, хотя, собственно, наивно так предполагать, поскольку это для всех показывалось по телевизору. Но я сразу чуть ли не в
обморок упал, наконец, у нас появилась великая эстрадная певица.
- Вот как раз от вашего восторга все и зависело, от таких людей, как вы. Если бы вы не восторгались бы, то меня бы не было, я так
рада!
- Если вас не было бы, тогда бы нас не было бы. А в ином случае, как ни восторгайся, все равно не выжмешь из бездарного
человека ничего путного.
- Это правда.
- Но, конечно, я уверен, вам очень здорово помогает вот наше обожание, наше поклонение.
- Конечно, конечно. Собственно, это настолько должно быть обоюдно и взаимно.
- Вот это вот очень важно. Иной раз поражаешься тому, знаете, человек обычно склонен ставить себе на весу другого, поражаешься вот этим нагрузкам, которые вы психологически испытываете постоянно. Я даже иногда думал, ну если бы я, скажем, увидел вас где-то на
одиноком пляже, я никогда бы не подошел, потому что вы отдыхаете просто от всех этих восторгов и поклонений. Все хорошо в меру, как
говорится. И нужно иметь очень обширную душу, чтобы все это выдерживать.
- Где ж вы раньше были, Борис Тихонович?! Мне так нужны были такие слова! А сейчас я уже научилась отдыхать и в одиночестве
восстанавливать силы, потому что это очень сложно жить в той жизни, в которой я нахожусь.
- Нужно иметь, конечно, еще очень глубокий ум, и, слава Богу, что вам даровал его Господь.
- Спасибо.
- Может быть, это несколько кощунственно, хотя, я не сомневаюсь, вы это оцените, я с большим поклонением и восторгом
присутствовал на концерте Алла Баяновой, которая так же демонстрирует глубокий такой ум, как она беседует с людьми в перерывах между песнями. Вот, пожалуй, больше у нас некого больше еще вспомнить, имея в виду, конечно, вас и ее, вот в таком плане.
- Может все Аллы такие?
- А вот, кстати говоря.
- От имени очень многое зависит, кстати. Смотрите, меня назвали в честь Аллы Тарасовой.
- Да вы что?!
- Тоже умная женщина была. А потом Алла Ларионова - чудная была просто, замечательная. И в общем, как ни Алла - все умницы. Скромная какая.
- Алла Борисовна, на этом фоне я хочу задать вам, просто мне ужасно неловко отнимать массу времени у вас.
- Да ничего, давайте поговорим. Когда еще поговорим?
- Давайте поговорим. Вопрос на потом, потому что он довольно-таки банальный и не хотелось бы, может быть, уклоняться
вот с такой сердечной беседы. Я почему-то был уверен, что вот, иной раз, знаете, встречаешь массу людей по жизни, самых простых, самых
банальных, и кажется уж, по крайней мере, они-то должны оценить вот то, как ты общаешься, но вот именно такие люди вытирают об тебя ноги. Когда встречаешь человека гораздо более, скажем, высокого, чем ты себя ценишь, он скорее к тебе будет расположен, он скорее тебя
поймет и он скорее протянет к тебе руку.
- Где-то так.
- А те, которые полагают, что ты с ними весьма и весьма прост, любезен и даже предупредителен, они мгновенно начинают
вытирать об тебя ноги и так далее, это чисто холопская такая философия, наверное.
- Есть такая тема, да, есть.
- Я думаю, что нахальное такое высказывание, оно чисто автоматически выскочило. Я хотел сказать: хотелось бы надеяться,
что наша беседа не последняя по этой жизни, может быть жизнь как-нибудь случайно столкнет.
- Может быть.
- Алла Борисовна, я горячо вас приветствую, благодарю за разговор. И позвольте маленький вопрос. Небезызвестный Борис
Абрамович не предлагал вам войти в когорту акционеров?
- Нет, не предлагал. Вот надо будет на эту тему поговорить, как же он про меня забыл?
- Может быть, просто побоялся что ли?
- Уважает. Боится, значит уважает, как у нас говорят на Руси. Я с ним знакома, я думаю, что у него определенные есть связи с другими
людьми, которым он больше доверяет.
- ... а он на удачу ничего не делает, да, по-видимому, так. Алла Борисовна, еще один момент, кстати говорят, может быть, вам
покажется это смешным немножко, но это абсолютно серьезно. Я никогда, не то что профессионально, умышленно этим не занимаюсь, но если у
кого-то, ну из моих знакомых, близких, не дай Бог, давление, голова болит или чтото в этом духе, или радикулит какой-то, скажем, брат в
Питере у меня, по телефону очень быстро ликвидирую все эти состояния. Не ради саморекламы. Я никогда этим специально не занимался. Может быть, не дай Бог, может быть никогда не воспользуетесь моим телефоном, но если что-нибудь возникнет.
- Давайте запишу.
- Я буду очень раз вам помочь. Даже какое-нибудь растяжение. Как иллюстрация большая. Ездил я по Европе в позапрошлом году,
некоторым теткам снимал головные боли всякие.
- Борис Тихонович, давайте ваш телефон, а то тут уже очередь.
- 1355732. Утром и вечером всегда дома.
- Спасибо вам большое за заботу обо мне.
- Я желаю вам успехов, славы, здоровья, всего вам доброго.
- Спасибо, очень приятно было поговорить.
- Добрый день.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Алла Борисовна. Меня зовут Алексей, я из Киева звоню.
- Откуда?
- Из Киева. Я был не раз на ваших концертах, очень понравилось, начиная с Роксаланы. Меня очень интересует такой вопрос,
связанный с вашим творчеством. У меня много ваших записей разныхразных. Но еще больше нет, но не не больше, но вот «Монолог»
Пушкиной, записи Градского. Не могли бы вы мне сказать: их судьба както решится когда-нибудь?
- Я и сама их найти где могу, в томто и дело.
- Да? В Интернете вас очень много. У ваших поклонников есть эти песни.
- Да?!
- Да, может быть, ктонибудь из ваших ребят, там, Пальцев, помоему, был такой, могли бы заняться, было бы очень здорово, замечательно.
- Спасибо, напомнили. Кстати, «Монолог», я часто думала об этой песне. Тем, кто идет за мной.
- Момент истины, который...
- Да.
- Масса вещей, недавно купил диск Таривердиева с вашей «Тарантеллой», просто здоровский! И второй вопрос, если можно, он немножко касается вас, как очень привлекательной дамы, я, дело в том, что занимаюсь Лореалем на Украине и итальянская Пупа, косметика, меня очень интересует, вы, как дама, если это не нескромно, а какую вы предпочитаете косметику и парфюмерию? Духи какието вот любимые?
- Ой!
- Много, да?
- Сейчас выборто большой, в принципе, но я была поклонница Шисайда.
- Ох ты!
- Да!
- И духов, и косметики, да?
- Да. Потом Клеранс. Так что не потом, а в общем-то так. Но в принципе, я, как дама, люблю все это! Вот все коробочки, все это
нужно попробовать. В зависимости от того, есть ли у меня деньги или нет на это, я обычно откладываю на это дело, потому что это большие расходы требует, я иду и покупаю все, что есть. Все, что советуют. У меня есть друзья в парфюмерных отделах, которые мне дарят очень
много. Вы говорите Лореаль, да? Мне очень нравится Париджи!
- Ой, здорово! Я помню, вам когда-то набор подарили очень красивый в «Поле чудес», не помните, что это за фирма была?
- Нет, не помню.
- Большой, огромный!
- Да, да.
- Я помню, женщины прямо вот с такой завистью смотрели.
- Нет, не помню, честно говоря.
- Алла Борисовна, безумно был рад познакомиться с вашим Александром Левшиным, гитаристом. Мне 24 года, и я рад, что вот те, которые с вами работают, с таким уважением говорят о вас, просто вот, человек не перестает восторгаться вами как творческим
человеком и просто как личностью.
- Мне приятно это услышать.
- Я не журналист, но для одной газеты, как ваш поклонник, я делал материал большой о вас и о нем, это в Киеве. И я безумно рад, я очень надеюсь, что песни, даже из последних, вот у вас была Дунаевского «Москва на все времена», которые не попали, может быть,
они еще выйдут?
- Может быть, я запишу их, а то я даже забываю, честно говоря, об этом.
- Просто есть люди, которые очень бы хотели услышать, я вам очень благодарен, вы очень помогли моим близким людям. Вы как-то сказали, что разве можно за это любить, за песни? Но я честно скажу, вот есть масса хороших событий в жизни, но вот вы мне огромный, очень близкий человек.
- Самое главное, что песня для меня это средство общения, и сцена тоже. И поэтому мне ужасно приятно, что вот такое общение
состоялось и как-то мы взаимно любим друг друга. Я очень рада, спасибо вам большое.
- Спасибо вам большое, удачи вам и всех благ.
- Спасибо, до свидания.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, меня зовут Ирина Ивановна. У меня для вас есть две песни, могу я вам передать?
- Вы из Москвы?
- Да.
- Телефон 9374930, вам скажут, куда подвезти.
- Спасибо большое.
- Пожалуйста.
- Здравствуйте, Алла Борисовна!
- Здравствуйте.
- Я хотела бы узнать: уверенность, которая у вас присутствует, которую мы наблюдаем всегда, когда видим вас по телевизору или на
концертах, она всегда была у вас или вот приобрелась, может, это глупо немножко, с помощью вот достижения того, чего вы достигли в
своей жизни?
- Приобрелась, приобрелась, конечно же. Какая может быть уверенность, когда выходишь на сцену первый раз? Никакой!
- Никакой?
- Наглость бывает, но у меня ее не было.
- А вот как вот в себя поверить для того, чтобы выйти на сцену даже? Вы поверили все же в себя, в свои силы.
- Надо выйти и посмотреть: получается что-нибудь или нет?
- А страх преодолевали?
- Если преодолеваешь страх и получается, значит можно выходить на сцену. Знаете сколько я знаю талантливых людей, которые из-за
страха не могут идти на сцену, им волнение мешает.
- Для того, чтобы попасть на сцену и все такое, не обязательно ведь деньги огромные?
- Обязательно сейчас, к сожалению.
- Обязательно?
- Сейчас, к сожалению, да.
- То есть только продюсеры?
- Да.
- Еще один вопрос. Вот я смотрела с вами фильм «Женщина, которая поет» и еще, вот почему вы еще не снимаетесь, у вас,
безусловно, такой актерский талант?
- Может быть, и снимусь еще.
- Потому что, мне кажется, вы как и певица, так и актриса где-то вы очень-очень рядом.
- Вы меня вдохновили, буду искать сценарий.
- Спасибо, очень рада была с вами поговорить.
- Я тоже очень рада.
- Спасибо вам огромное, всего доброго.
- До свидания.
- Здравствуйте, Алла Борисовна.
- Здравствуйте.
- Большая честь, что услышал ваш голос, конечно.
- Для меня тоже большая честь.
- Спасибо. Я из Душанбе. Весь Таджикистан ваш поклонник был и останется.
- Ой, какая ж там красота в Душанбе!
- Я поклонник вашего таланта и вашей красоты!
- Спасибо большое!
- Низкий поклон перед вами, перед вашим другом, конечно, всегда Аллаха молим, чтобы вы всегда были такой красавицей и такая
гордость для нашего бывшего СССР и для нас тоже.
- Спасибо большое, я так тронута.
- А вам что привезти из Душанбе? Я привезу вам фрукты, овощи, как вам отдавать? Привезти вам?
- Я даже не знаю, честно говоря, куда.
- А когда вы приедете к нам в гости?
- Вот когда приеду, подарите. Ладно?
- Вот сейчас есть у меня, я не знаю как вам отдать. Я вчера прилетел.
- А вы в Москве?
- Да, я в гостинице. Вчера прилетел.
- А я улетаю, к сожалению. Вы пока скушайте сами, но я вас запомню.
- Азиз меня зовут, на любом языке мира дорогой.
- Хорошо, приеду в Душанбе и сразу со сцены скажу: Азиз, давай дыню!
- Хорошо.
- Все, договорились.
- Пароль у нас «дыня», ладно?
- Хорошо.
- Низкий поклон перед вами.
- И вам низкий поклон.
- Всем благ вам и вашим внукам.
- Спасибо большое.
- Спасибо.
- Здравствуйте, Алла Борисовна. Узнаю ваш голосочек. Так страшно с вами разговаривать, как перед зубным кабинетом или как
перед гинекологом.
- Да что вы!
- Целую вас, здоровья вам огромного, любви. Меня зовут Лариса. Я сама - певица, извиняюсь за нескромность. У меня есть такие песни, которые и вам отчасти подойдут. Вот, допустим, стоит балерина, она стоит в пачке и в - ботинках...
- А вы представляете меня в пачке?
- И в ботинках лакированных. Она сделала шпагат, а в руках поднос, там - стоит рюмка коньяка и пепельница. Вот такое что-то
неординарное. Я люблю такие вещи.
- А можно не садиться на шпагат?
- Но тогда вы просто подходите и берете с подноса...
- Сигару и коньяк, это меня больше устраивает.
- Да, вот вы берете рюмку, выпиваете, тут же разбиваете.
- И при этом не пою. Класс! Подходит! Дождитесь, когда я приеду в Волгоград. Подойдете, и как вы только скажете, что вы боитесь меня, как гинеколога, так я вас сразу и вспомню.
- А когда вы будете в Волгограде?
- Как только научусь садиться на шпагат. (Хохочет.)
- Алла Борисовна, а можно вам задать такой глобальный вопрос? Может быть, он и глупый. Что самое главное для человека вообще в жизни, как вы считаете? Ради чего стоит жить?
- А что самое главное в испытании? Если вам дается испытание, то надо постараться найти силы его выдержать, найти даже радость в определенных переживаниях. Знаете, прочтите-ка лучше Библию, Евангелие, житие святых, прочтите десять заповедей, узнайте о семи смертных грехах. Там вы найдете источник познания жизни.
- А у вас легко получается этому следовать?
- Нет, нелегко. Вот есть у меня два смертных греха, которые я не могу искоренить. Чревоугодие - раз. А другой не буду называть, а то все узнают и неправильно истолкуют. Кстати, в моей жизни мне всегда помогали слова Николая Островского "Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы". А еще ищите любовь. Лучше боль от разочарования в любви, чем ее полное отсутствие в жизни.
- Алла Борисовна, меня зовут Аня. В связи с последними газетными публикациями такой вопрос: "Комсомолка" написала, что якобы Кристине, вашей дочери, муж сломал нос. Это правда?
- Если он и сломал нос, то, видно, сразу и починил, потому что на следующий день она уже на гастроли поехала. Она же у меня ведет
самостоятельно-независимый образ жизни. Я думаю, что со сломанным носом она бы не поехала на гастроли.
- А он вообще такой буйный?
- Нет, но он молодой и гордый. Я думаю, что там другая история.
- Рукоприкладство - это ужасно. Я надеюсь, что это не так.
- Да, Анечка, надежда умирает последней, но ведь все-таки умирает. Не надо обольщаться.
- Скажите, пожалуйста, а почему вы построили свою дачу не в Крекшине, а отдельно от всех знаменитостей?
- Во-первых, счастье, что я ее все-таки построила, ведь десять лет строила. Потихонечку. Что дали, то и взяла. И кстати, очень счастлива. Когда я приезжаю в Крекшино, то кажется, что попала на "Песню года". Тут тебе и Распутина, тут тебе и Валерия, тут тебе и Дельфин с Русалкой, и Лещенко, и Винокур. Так и хочется запеть: "Песне ты не скажешь до свиданья, песня не прощается с тобой".
- А вы по-настоящему с Филиппом муж и жена или это какоето больше деловое сотрудничество, партнерство?
- Ой, господи, ну уже седьмой год пошел, какое же это деловое партнерство! Это, конечно же, брак, и не по расчету. Когда-нибудь я напишу об этом: ах, как это романтично, как это интересно было. Я ни о чем не жалею.
- В одном из интервью "МК" вы говорили, что давали слово выйти замуж за человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
- Да, только там забыли написать одно мое условие: если я доживу до 90 лет и буду одинокой. Шутка у меня такая была раньше. Так что хочу сказать вам, Аня, пока мы один на один: у нас все хорошо. Передай всем. Поняла?
- А почему вы согласились на эту "Прямую линию"? Вас долго уговаривали?
- Дело в том, что я не со всеми журналистами разговариваю. Но с "Известиями" меня связывают уже долгие годы дружбы и взаимного доверия, поэтому я здесь сегодня.
- Здравствуйте, Алла Борисовна, мой муж даже не поверит, что я сегодня разговариваю с вами.
- Почему?
- Я вас очень люблю, просто обожаю, я люблю ваши песни, и хочется, чтобы вы спели что-нибудь с Филиппом, у вас не было такого желания, чтобы вы какую-нибудь песню спели вместе? Я просто вас обожаю.
- А мы собственно сами можем написать такую песню. Просто как-то не получится такой дуэт сладкий-сладкий, эклер с какао
Пугачева-Киркоров?
- Вы такая пара хорошая, так хочется увидеть вас вместе поющих.
- Но пара-то хорошая, но просто ее не отпускают ни журналы, ни газеты, и придуманные истории, и непридуманные истории. А если мы
еще и споем вместе, это ведь надо песню о любви тогда петь. Это будет слишком сладко, а если петь что-нибудь о ссоре, то вы поверите, что мы расстались. Будете в глупости всякие верить. Нет, лучше пока мы подождем. Может быть, нам трио спеть - Кристина, Филипп и я.
- А можете спеть что-нибудь в трубку, я просто рада буду.
- А вы не верите, что это я?
- Нет, не могу поверить. Я слышу голос.
- (Поет пеcню).
- Спасибо большое. Алла Борисовна, меня зовут Лида, я работаю на фирме поваром. Вот сейчас сократили должность, я почти никто, и мне захотелось позвонить вам, и не могла поверить, что я дозвонюсь и смогу с вами поговорить.
- Все у вас получится теперь.
- Спасибо.
- Здравствуйте, во-первых, хотел бы пожелать вам здоровья и счастья, и близким вашим тоже. У меня несколько вопросов, но они такие обыденные. Меня волнует: по Москве ходят слухи, не планируете ли вы в этом году сольные концерты?
- В этом году вряд ли, но на следующий год, я так думаю, да. К дню рождения.
- Скажите, ваш хит «Мадам Брошкина», не собираетесь ли на эту песню делать клип? Очень удачная вещь.
- Вот видите, она настолько удачная получилась, что предложения сняться в клипе, последнее было от Григория Константинопольского, я отвергла, потому что каждый видит эту мадам Брошкину по-своему. И я не хочу никому подсказывать какой-то определенный образ. Я думаю,
что эта песня сама по себе должна идти, без клипа.
- Я был на вашем концерте «Избранное», вы там играли и Арлекино, и настоящий полковник тоже был.
- Да, а вот сейчас в концерте я играю эту Брошкину, одно удовольствие.
- После чего я у вас взял автограф и вы мне пробили лист, а потом извинились. Это возле ресторана «Тойота». И еще один вопрос: продолжится ли ваш союз с Владимиром Кузьминым, творческий?
- Вот недавно совершенно он мне принес песню, очень хорошую и, скорее всего, я ее запишу. Потому что он безумно талантливый
человек, но так же, как и все мои почти что ровесники, они очень заняты своими делами, мы уже реже встречаемся и с Паулсом, и с
Кузьминым, и даже с Игорем Николаевым. Но меня очень порадовало, что Володька вообще мой сосед по даче, поэтому мы уже чаще сможем встречаться. И он написал замечательную песню.
- Алла Борисовна, скажите, ваше отношение к прессе, потому что я собираю о вас все материалы практически, но я не хочу гордиться тем, что у меня их много, но я собираю все ваши интервью, фотографии, высказывания. И мне кажется, что интервью, которые вы даете, они наоборот самые правдивые, а все остальное, что пишут о вас где-то, мне кажется, половина из этого вранье, если не вcе.
- Вам не кажется, это действительно так, поэтому лучше читайте мои интервью, хотя есть такая порочная практика, как будто бы я давала интервью, это тоже бывает. Но обещаю вам только одно: когда я отвечаю сама на вопросы, я отвечаю правдиво, только правду. А все
остальное, если я это не комментирую, значит это неправда. Было бы смешно просто опускаться до комментариев.
- А что с театром вашим?
- Театр во мне.
- И последний вопрос, два вопроса. Ваше отношение к тому, что вышла о вас книга, я знаю, что вы читали два сборника. Я знаю, что вы за сутки брали эту рукопись, которая вышла потом, на следующий день, вы исправляли, что успели исправить и очень были возмущены, что вас не поставили в известность. Ваше отношение к этой книге и вообще?
- На чужой роток не навесишь платок, как говаривала моя бабушка. В принципе, эта книга, я не могу запретить эти книги, я еще жду,
может быть, еще кто-нибудь что-нибудь напишет, вполне возможно. Я подожду, пока все напишут, а потом сама напишу, конечно. Я успела
исправить только хотя бы фамилии, потому что они неправильно были написаны, потому что это тоже было бы обидно. Но все исправить я не
успела, и потом решила, что это и не нужно. Там есть доля художественного вымысла.
- У вас за все время вышли две видеокассеты: одна «Избранное», мы ее переписали с телевизора, но она плохого качества, и я подвожу к такому вопросу вас, что до этого была выпущена кассета «Не делайте мне больно, господа». Скажите, вы планируете из своего старого что-нибудь выпустить?
- Это хорошая идея, если это вас интересует, то, наверное, выпущу. Дело в том, что «Избранное» у нас есть кассеты, которые продаются и они хорошего качества, и есть, конечно, весь материал и старый, и новый - есть материал на DVD. Если бы вы могли, если у вас материальное положение позволит, приобрести этот аппарат, то, конечно, вы могли бы увидеть все, что там накоплено за всю жизнь почти.
- Я вам желаю счастья, здоровья и вашим близким, и говорю вашей фразой извечной: «Счастья в личной жизни».
- Спасибо, и вам того же.
- Удачи вам.
- Добрый день, во-первых, хочу вас поблагодарить за песни, за концерты, за ваше творчество, которое мы очень любим.
- Я очень рада, если вам нравится.
- У меня к вам вопросы. Уже второй год ходят разговоры о европейском туре вашем. Но никакой конкретной информации нет.
Последняя была такая, что это случится этой осенью.
- Да, мы все время в таком же состоянии находимся, потому что для того, чтобы такой тур организовать, нужны большие деньги, для
снятия залов, аренды, и тот человек, который это организует, он пока что в замешательстве, не может пока достать таких денег. В
принципе, если с другой организацией, подешевле, так можно поехать, хоть завтра. Но уже вроде как-то неприлично.
- Подешевле не надо, а то американские поклонники жалуются, что залы, которые для вас предоставляет Лавринович, для ваших концертов, они не очень хорошие.
- Ничего себе, это лучшие залы.
- Киркоров поет в лучших залах, а вот, допустим, в Лос-Анджелосе был арендован зал, который используется только для танцев и
акустика в нем плохая.
- А, может быть, потому, что количество мест побольше, потому что желающих много и организаторы хотят сразу двух зайцев убить. Скорее всего, так. Но я так счастлива, что от этого успех-то не зависит, все равно проходит все хорошо. А что касается акустических, то да,
это, наверное, проблема. А в Лос-Анджелосе, это в последний раз, что ли?
- Да, в последний раз.
- Да, да. Там немножко другая история. Там просто наняли аппаратуру какую-то в аренду взяли, которая не работала вообще. Так что тут дело не в акустике зала.
- Ну там и акустика зала плохая.
- Я ее не успела, честно говоря, даже ис пробовать, потому что на сцену мне не пришлось выйти.
- На диске «Мадам Брошкина» проанонсирован адрес вашего официального Интернет-сайта, но когда по этому адресу заходишь, там ничего нет.
- Я, знаете, с Интернетом на «вы», и туда не хожу, поэтому я узнаю, по идее, должно быть там все в порядке.
- Там совершенно ничего нет. Иногда складывается впечатление, что арт-студия «Алла» как бы занимается вами по остаточному принципу: то есть на первом месте идет Филипп Киркоров, а если остаются силы и время, то тогда уже занимаются вами.
- Я должна вам сказать, что мной занимается одна из самых известных компаний интернетовских, поэтому не может быть, чтобы не было там, может быть, просто вы знаете немножко другие выходы в Интернет. И сайты те, которые делают поклонники?
- Нет, естественно это я знаю, но адрес, который написан, по нему ничего нет.
- Я узнаю про это, я не в курсе.
- Я слышала, что какой-то контракт должен был заключиться с MCY.COM, а где это можно посмотреть?
- Сама не знаю, честно вам скажу, настолько я этим мало интересуюсь, собой в данном случае, Интернетом, но я ради вас, ради
вашего интереса и интереса других поклонников, конечно, я это узнаю. Я записала вопрос ваш.
- И еще последнее. Вы говорили в интервью в конце прошлого года, что в новом году вы сделаете новую программу. Когда ее можно будет увидеть в Москве?
- В новом году.
- В 2001 году?
- Конечно, в новом веке. Может быть, даже под новым именем.
- Не пугайте...
- Ну почему? Алла Пугачева - сама мне уже надоела. Как интересно поработать, как начинающая певица, можно вообще все сменить - и образ сменить, и голос сменить, и музыкантов, и петь под фонограмму! Во! Оказывается, все начинающим простительно. А мне нет. Алле Пугачевой ничего не прощают, я так устала от этой ответственности, так что вдруг, представляете, вы покупаете билет на программу с названием каким-то ярким и написано: «Для вас поет певица, которую вы ждали всю жизнь, Луиза Эльбер какая-нибудь». Пришли бы?
- А я боюсь, что я как раз могу не купить билет.
- А зря. Надо такую рекламу сделать, что вот, новое открытие. Ну это уж я умею.
- Рекламу сделать не трудно, уже когда сильно рекламируют что-то, как бы даже не хочется идти.
- Абсолютно правы, абсолютно. Но у меня уже был такой прецедент с Борисом Горбоносом, поэтому, наверное, эксперименты уже не буду делать. Конечно, пока я нужна, я буду петь под своим именем, которым я очень дорожу благодаря вашей любви.
- Спасибо вам большое.
- Здравствуйте, Алла Борисовна. Я слышал некоторые песни из вашей аудиоколлекции, еще два года назад которые вышли, но у меня плейер старый, но я хочу сказать, что очень великолепное, кристальное звучание. Кстати, я не согласен, когда вы выступали на Евровидении, с решением жюри Евровидения. И хорошо, что Алсу заняла второе место. У меня несколько вопросов к вам.
- Вас бы туда, в это жюри. Какой вы добрый.
- Помните ли вы все свои песни, можете ли вы как бы угадать слова своих песен, как в передаче Пельша «Угадай мелодию»? И можете ли вы петь джаз?
- Начнем с последнего. Джаз я могу спеть, но не так, как профессионалы, потому что я пыталась это делать когда-то в оркестре
Лундстрема, очень интересовалась этим вопросом, и мои любимыми певицами были Сара Вон, Арита Фрейнклин. Теперь что касается, как я
могу играть в «Угадай мелодию», вы знаете, как правило, да, я не угадываю. Если бы меня пригласили в эту программу, я бы не угадала.
- А сколько примерно у вас песен ориентировочно?
- Официально подсчитано, это где-то около 500. Но в принципе это очень много, конечно. Я бы хотела, чтобы в памяти подольше осталось хотя бы десять. Ну хотя бы одна.
- Я считаю, что песни Раймонда Паулса очень хорошие. Их до сих пор помнят.
- Ну и прекрасно, это же замечательно.
- Нравится ли вам сейчас российская эстрада? И есть ли, по-вашему, настоящие, а не липовые звезды?
- Совершенно необязательно, чтобы она мне лично нравилась. Потому что если на артиста идет публика, значит она кому-то, эта звезда,
нужна. Если звезды зажигают, значит это кому-то нужно. И на мой личный вкус совершенно нельзя ориентироваться. Конечно, много дутых
величин, потому что вы прекрасно понимаете, что можно сделать и из Буратино звезду. Если вложить определенные деньги. Но если нет
таланта, как такового, и нет силы воли у человека этот шанс в жизни развить, и найти себя, то, конечно, это все бесполезно. Без таланта
никому не нужен человек.
- А такое можно о вашей дочери сказать?
- О моей дочери сейчас уже я могу сказать, что она действительно нашла себя, это такой луч света в нашем шоу-бизнесе, она очень
светлая личность и очень хорошо гармонирует с другими певицами, которые работают каждая в своем направлении. Одна - в более
реалистическом, другая - в более джазовом, третья - в более танцевальном. То есть главное, что есть свой имидж, есть своя дорога, есть свой творческий путь, свое амплуа.
- Я хочу сказать, что вы очень нравитесь моей матери, она примерно ровесница ваша - ей будет 48 лет. Она вашу дочь слушает, она ей нравится и за исполнение песен, и за слух хороший.
- Вы знаете, она давно уже с 15 лет самостоятельный человек у меня, и я ее второй раз видела сейчас только на презентации, а первый раз я ее увидела на свой день рождения в концертном зале «Россия». И уже сейчас между 15 апреля и 5 сентября был такой разительный контраст, настолько она выросла, и это мне дает возможность говорить о ней как о певице с большим, большим потенциалом. Мне трудно что-либо сказать, потому что мне легче говорить о других, чем о своей дочери. Но я была в таком восхищении, неприличном восхищении от нее,
что я просто забыла, что это моя дочь, а это самое главное - я смотрела на нее, как на актрису, как на элегантнейшую женщину, которая прекрасно, к тому же, пела. И живьем, что характерно. Для меня человек, который поет под фонограмму на сцене, он не существует, как таковой.
- То есть вы никогда под фонограмму не пели вообще?
- Я пою на телевидении, как все, когда «Песня года», то, что пытались с Киркоровым сделать, как будто он поет под фонограмму,
так это не только Киркоров, все там 60 участников пели под фонограмму, потому что на телевидении очень сложно петь живьем, а
потом монтировать. Так что телевидение нас обязывает петь под фонограмму, это ужасно трудно, надо еще попасть в нее. А у меня очень плохая память в этом смысле. Но что касается сольных концертов, я уважаю только тех артистов, которые поют живьем. Я ничего не могу сказать о тех, кто поет под фонограмму. Будь даже это самый сенсационный певец на сегодняшний день. Но если я вижу, что он поет под фанеру, все, он меня мало интересует.
- Скажите, устраиваете ли вы в последнее время Рождественские встречи по телевидению? Несколько раз показывали Рождественские встречи.
- Да, я каждый год их делаю, хуже-лучше, но во всяком случае от души. И собираются люди, которые приносят самые добрые песни, и
таких песен, к сожалению, все меньше и меньше, которые подходили бы к этому дню. И в этом году я собираюсь немножко концепцию изменить все-таки, потому что кроме Рождества и Святого праздника религиозного праздника - это все-таки еще светская тусовка. И
поэтому буду подходить к репертуару, так сказать, сквозь пальцы, наверное. Лишь была бы хорошая песня. У меня есть одна идея, пока
еще о ней говорить не буду, увидите в эфире.
- А занимаетесь ли вы специальными упражнениями для сохранения голоса?
- Какой кошмарный вопрос. Нет, не занимаюсь. Какой ужас, как мне стыдно!
- Нравится ли вам, что в газетах, уже давно достаточно, пишут вместо вашей фамилии инициалы «А.Б». Не родственник ли вам Емельян Пугачев и настоящая ли у вас фамилия?
- Моя фамилия настоящая, я Пугачева действительно, и Алла Борисовна - тоже действительно. Это раз. По моей родословной, по дереву родословному, есть Емельян. Что за Емельян - не знаю, тот ли, или не тот, не знаю. В честь ли него назван, но чтото есть такое. Надо этим заняться серьезно и изучить тогда. Но если я сейчас этим займусь, то мне некогда будет просто заниматься пением. А инициалы
- знаете, не такие уж они и плохие. Пусть, значит ты уже настолько популярна, что «А.Б» уже ясно, что это Алла Борисовна. Ни с кем
не спутаете. Вы ни с кем не спутаете?
- Добрый день, с вами говорит Максим. Я хотел вам сказать, что я вас очень люблю.
- Взаимно уже.
- Хочу сказать вам большое спасибо за ваше творчество, оно очень помогает в жизни. Хотел поблагодарить вас за ваши концерты. Мы в Питере их смотрели, всей нашей веселой компанией.
- А где же вы сидели, ваша веселая компания? На четвертом ряду где-нибудь?
- Нет, по разным рядам сидели.
- Мне очень приятно, что вам понравилось. Я ведь собственно для вас и пою.
- Спасибо вам большое. Когда может быть открыт ваш официальный сайт?
- Вы знаете, мне уже этот вопрос задавали, я хочу его выяснить, потому что в принципе он у меня открыт. Но почему-то, когда
попадают на мой сайт, оказывается, что там ничего нет. Это очень удивило меня сегодня.
- А кто его делает?
- Его делают фирмачи.
- Здорово.
- Я все узнаю, я так думаю, что через месяц вы можете спокойно туда залезать и смотреть.
- Я хотел бы спросить еще, будете ли вы на «Золотом граммофоне» в этом году?
- Приглашают.
- А вы пойдете?
- Пойду, почему нет. А вообще очень люблю «Русское радио», люблю эту программу, и мне понравилось вести ее.
- Это было бы здорово. Мы очень долго искали песню «Москва на все времена», и если вы будете записывать новый альбом, которые мы все очень долго ждем.
- А что это за песня?
- Эту песню вы пели на 850-летие Москвы, на закрытии.
- О, боже.
- Нам она очень нравится.
- Я даже забыла про нее.
- А мы ее очень хорошо помним.
- Вы вообще мне очень хорошую идею подали. Может быть, мне сделать, как советской певице, именно советской певице, ряд
патриотических песен?
- Это было бы неплохо.
- Потому что этого так не хватает, искренне, если спеть о Родине, надо ее любить и петь о ней.
- Спасибо вам огромное.
- Вам спасибо за внимание.
- Здравствуйте, вас опять беспокоит Федор, просто наш разговор прервался.
- А Федор да, да, я слушаю.
- Я спрашивал вас про инициалы «А.Б.», вы начали говорить и нас прервали.
- Вот я вам и отвечала, что вы же сразу догадаетесь, кто такая А.Б. Вот это самое главное. И поэтому я вас прошу не обращать внимание инициалы это или полное имя, главное, чтобы вы понимали, что это я.
- Еще я хотел сказать, что мне кажется, что вы, как человек, нашли себя в этой жизни, как вы считаете?
- Спасибо, я так и считаю.
- Еще вопрос: вы венчались в церкви, верите ли вы в Бога и вообще, по-моему, когда люди венчаются в церкви, то это один раз на всю жизнь.
- Абсолютно с вами согласна, это один раз и навсегда. Хотя на всякий случай я узнала, что ж такое, в каких случаях можно
развенчиваться? Так что есть такие моменты, при которых развенчивают. У нас пока таких моментов нет, слава Богу. И, конечно же, если человек венчается, то он и думает о том, чтобы это было раз и навсегда. Это как раз и настоящий брак, который свершился на небесах. Верю ли я в Бога? Это такой интимный вопрос, о котором говорить не очень хотелось бы. Я могла бы сказать «да», но это было бы очень нескромно с моей стороны, потому что есть люди, которые не просто верят в Бога, но еще очень хорошо знают все правила, все ритуалы, а я верю в эту высшую силу, которая меня любит и наказует. Как не верить!
- Да, я не совсем правильно вопрос поставил, то есть я хотел спросить, как вы считаете, помогает ли вам Бог с этой жизни?
- Конечно.
- Вы в кино снимались, по-моему, два раза? То есть первый раз «Женщина, которая поет», и еще какой-то музыкальный фильм.
- Да, «Пришла и говорю». Я два раза имела опыт встречи с кино, это «Пришла и говорю» и «Женщина, которая поет». Собственно и все.
- Больше вас не приглашали сниматься в кино?
- Да, конечно, были.
- Но вы отказывались из-за того, что у вас времени нет, или из-за нежелания?
- Мне просто было не интересно. И потом мне один известный режиссер, чего скрывать, Никита Михалков, сказал, что мое амплуа - это
комическая старуха. Так что мне возраст не грозит. Я обязательно снимусь в кино тогда, когда мне нужно будет молодиться, чудиться, и
меня это вполне устраивает. Это опять же кусок хлеба.
- Скажите, у вас только одна дочь?
- Одна дочь.
- То есть сына у вас нет?
- Сына нет.
- А у вашей дочери, по-моему, второй сын родился?
- Да, ему уже два с половиной года.
- И последний вопрос, он слегка нескромный: жертвуете ли вы деньги на благотворительность?
- Ответ был бы нескромный, если бы я говорила, что да, жертвую. Когда могу, я длюсь. Вот так будем говорить.
- Спасибо. Желаю вам удачи.
- Здравствуйте, меня зовут Светлана, я из Москвы. Я являюсь вашей давней поклонницей, и состою в вашем фан-клубе.
- А в каком фан-клубе вы состоите, их много?
- В московском. Называется «Апрель». Скажите, у меня создалось такое впечатление, что, в принципе, вы как бы не очень охотно идете на контакт с поклонниками, хотя, в принципе, вам самой приятно, что ваша личность, ваше творчество сближает людей?
- Мне очень приятно, что мое творчество сближает людей. Очень приятно, когда эти люди сближаются по какому-то интересу достойному, и это не значит, что я чураюсь поклонников. Просто мне кажется, что поклонник тем и хорош, что он издалека смотрит на звезду. Если мы с вами будем обращаться так, как сказать, перейдем на тесное общение, я для вас не стану звездой. Вам не кажется, что это было бы менее интересно?
- Я полностью с вами согласна.
- И если вы мне дадите хоть один пример западной суперзвезды, которая общалась бы с поклонниками, я буду вам очень благодарна.
По-моему, ни одна не общается, это только наши могут.
- Большое вам спасибо.
- А знаете, от чего это идет. Наверное все-таки идет от врожденной стеснительности, мне нечего сказать им на улице.
- Вы знаете, я так и думала, если честно.
- Я очень рада, что многие из тех поклонников, которые действительно поклонники и нормальные люди, они нашли свою профессию, именно отталкиваясь от увлечения моим творчеством - кто в журналистике, кто доктором стал, кто еще кем-то. Кто бухгалтером.
И это все очень добрые, честные и искренние люди. Вот что главный показатель для меня.
- Вы знаете, я очень рада, что я не ошибалась по этому поводу. А скажите, а что вообще нам ждать в ближайшее время, планируются ли какие-нибудь концерты, интересные программы, что-нибудь новенькое, чем вообще вы нас еще поразите?
- Представляете, как трудно ответить на этот вопрос. Чтобы было вам интересно, чтобы было людям интересно. Иногда думаешь, что ты
делаешь что-то интересное, а получается совсем неинтересное. Как было с «Рождественскими встречами» в прошлом году. Настолько была
задумка хорошая, и впопыхах я не вставила ни одного своего текста. Так что при повторе это будет совершенно другое.
- А будет повтор?
- Обязательно, в ноябре будет повтор. У нас всегда повтор прошлых, а потом - новые. Но это уже будет в новом варианте, потому что вот так получилось, что я забыла свое видение туда вставить, забыла интервью поставить. Просто мы уже так спешили, опаздыва ли, и
получилось несколько занудно. Хотя сейчас я пересмотрела, мне очень понравилось.
- Будем ждать. И последний вопрос. А когда мы все-таки дождемся вашу поэзию, вот вы сказали, что если народ будет требовать, вы когда-нибудь опубликуете. Так вот, мы требуем.
- Опубликуйте хотя бы тексты челобановских песен, например, «Новолуние», потом «Подари на память мне» и «О, Боже». Вот вам и
тексты мои. Это практически стихи.
- Не практически, а стихи.
- Опубликуйте «Осень», это мой текст. Этот текст, кстати, очень нравился Окуджаве. И написан он был к его юбилею - к шестидесяти годам. Как-то специально садиться и, смотря на Луну с балкона, писать стихи, у меня с детства этого не было.
- У вас же есть, наверное, большой архив, может быть, просто опубликовать это?
- Ой, вы меня плохо знаете, у меня архивов нет. Я дневники-то не вела.
- Очень жалко.
- Потому что я не люблю вспоминать. Я живу сегодняшним днем и счастлива.
- Алла Борисовна, я желаю вам самого лучшего.