— Вы москвичка?
— Да, коренная.
— Ваши родители как-то связаны с искусством?
— Нет, они не были связаны с искусством, но очень его любили. Мама часто пела, отец мечтал быть артистом цирка — война помешала. Они оба воевали, отец на фронте потерял глаз, это его ужасно морально угнетало. Вообще-то они были инженерами-экономистами,- но хотели, чтобы дети были близки к искусству.
У меня есть брат. Думаю, что если бы он не стал военным, то был бы прекрасным артистом. Талантливый человек. Недавно узнала, что стихи пишет. Прочла — превосходные стихи. Может быть, скоро и песни на его слова появятся.
— Вы в течение всей своей карьеры работали каждый раз какой-то период с известными композиторами. Скажите, а что после этого случается? Вам надоедает сотрудничество? Какие-то черты характера создателя песен?
— Понимаете, с каждым по-разному. Я сейчас не пою песни Игоря Николаева, Руслана Горобца, но они рядом, мы часто видимся. Что касается Раймонда Паулса, то, когда он в Москве, заходит, общаемся. Но дело в том, что, работая вместе с композитором над песней, я должна
дышать с ним одним воздухом, непосредственно участвовать в процессе создания нового произведения. Без этого, я считаю, песня как бы не моя. А с Паулсом у нас так получилось, что он стал приносить ywe готовые песни. Когда я говорила — меня это не устраивает, Раймонд
со свойственным ему юмором отвечал: «Устроит кого-нибудь другого».
Это не значит, что мы должны обижаться друг на друга. Просто я не могу петь те песни, в создании которых не участвовала с самого начала. Правда, я пела и песни, давно написанные им, исполнявшиеся раньше на латышском языке: «Маэстро», «Миллион алых роз», «Старинные часы». Но они — в моем исполнении и вместе со стихами Юрия Резникова (от ред. - Ильи Резника, естественно) м Андрея Вознесенского — приобретали новую жизнь. И, конечно, в них есть налет того времени, некое ретро, а я не могу стоять на одном месте, я меняюсь, расту, взрослею, старею наконец. И не могу петь только в одном стиле или только в одном настроении. И мне захотелось чего-то нового, другого. Пусть я буду ошибаться, но нужно искать. Искать и находить.
— Мне нередко приходилось встречаться с артистами эстрады, и возникает впечатление, что никто из них своих коллег не любит?
— Я, честно говоря, ничего не могу сказать об этом, потому что окружена людьми, коллективом, который меня любит. Мы, бывает, иногда спорим, ругаемся даже... Я выросла в семье, где все друг друга любили и уважали. Друзей немного, но это люди, которые придут ко
мне и в тяжелую минуту, и в минуту радости. Наверное, есть артисты, которые меня не любят, но во всяком случае те, с которыми я общалась, всегда находили со мной общий язык. Да и вообще, что значит любить или не любить? Нужно уважать друг друга, ценить то, что человек
уже сделал и что он сделает в будущем.
В нашем кругу, например, считают, что я и София Ротару, мягко говоря, не подруги. Но я бы сказала — не близкие подруги. Сонечка, Софья Михайловна может подтвердить, что, когда бы я ни приехала в Ялту, первое, что делаю — звоню ей и предлагаю, если есть возможность, встретиться. Это я вам, как на духу, говорю!
— Я знаю, вы не любите говорить о вашей личной жизни. Но все-таки спрошу — у вас большая семья? Сколько человек живет в вашей квартире?
— Неужели так интересно? Зачем людям об этом знать? У меня Нормальная жизнь. Я уже говорила однажды, что, если кому-то очень интересно, то пусть сам себе все придумывает. Для одного приятней будет, что я одинокая, дочку воспитываю. Другому покажется более приемлемым, что я замужем, и готовлю, стираю, как примерная жена и хозяйка. А третьему будет приятно предполагать, что я человек, мягко говоря, легкомысленный. Ну и пусть себе. Зачем людей разочаровывать? Моя личная жизнь — на сцене, в песнях. И я не хочу о ней, походя, говорить... Одно могут сказать — у меня все в порядке.
— Спасибо! Это хороший ответ. Что, на ваш взгляд, нужно для успеха на эстраде?
— Во-первых, убежденность в своем призвании, в своем деле. Во-вторых, выбор: личная жизнь или жизнь в творчестве. Делу нужно все отдать, только тогда можно чего-нибудь достигнуть. Но это лишь преддверие успеха. Третье — освоение техники на сцене. Поймите, я не
говорю об аплодисментах, успехе. Не говорю о таланте — что богом дается. Я говорю о том, чем должен владеть артист, выходящий на сцену. Он должен уметь владеть телом, быть сильным духом да еще обладать техническими возможностями.
Я недавно решила подсчитать, сколько действий производит эстрадный артист во время исполнения одной песни. Ужас, какое количество! Если буду перечислять... триста, по-моему. Но основное — ты должен быть интересен. Как человек, как личность. Личность — это громко
сказано! Вы понимаете, что это значит? У зрителя не должно быть тяжелого чувства, будто он потерял время. Вот вы, например, идете ко мне брать интервью. Вам интересно взять у меня интервью?
— Да, интересно. Вы двенадцать лет на эстраде и все время первым номером советской эстрады. Не испытываете страха, что все это можно потерять?
— Нет, страха не испытываю. А вот чувство осторожности было. Как будто в голове какой-то вычислительный центр работает. Года два назад я очень страдала из-за этого. Мне осторожной быть нельзя! Вообще петь с оглядкой невозможно. Лучше вообще не петь.
— Ну а все-таки, в каком качестве вы видите себя после ухода со сцены?
— Я уже десять лет назад думала о таком варианте. Наверное, не предполагала, что задержусь так надолго. Хотела быть режиссером в театре песни. Я думаю, что этот театр действительно нужен и хочу не просто спокойно работать в нем худруком, а продолжить свой опыт, свое мастерство в каком-то новом качестве. Если это поймут и почувствуют, то сами меня попросят. А так, что лезть? Сами подумайте! Ведь все это очень сложно. Я лучше попою пока.